Тарзан и убийцы джунглей (глава 10)

Обложка «Тарзан и убийцы джунглей»

В 10-й, самой большой главе произведения «Тарзан и убийцы джунглей»  человек-обезьяна окончательно решает познакомиться со страшными убийцами. И его поиски не остаются безрезультатными.

Предыдущие главы:

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 1.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 2.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 3.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 4.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 5.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 6.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 7.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 8.

«Тарзан и убийцы джунглей» глава 9.

10. Ужас

Жизнь в бунгало тем временем протекала по установленным порядкам до тех пор, пока к ферме не прибежал гонец, от одного из дружественных племён.

— Они пришли и убили всех, — задыхаясь, промолвил он, прежде чем потерял сознание.

Беднягу внесли в хижину вождя Мувиро, так как в бунгало, комнату для гостей, всё ещё занимала молодая семья Мэккингэмов, которые прекрасно проводили время на африканском поместье Грэйстоков.

Через пару дней начали прибегать новые гонцы и сообщали о молниеносных нападениях на деревни. На вопрос: «Как всё произошло?» — все отвечали одно. Вначале над деревней проносился ужасный крик, затем с окружающих селение деревьев сыпались тучами странные стрелы. Тех, кто убегал, настигали и убивали. В заключение, над джунглями вновь пролетал многоголосный зов, и убийцы исчезали.

В один из таких дней на равнину вышел многочисленный отряд, ведомый Тарзаном. Радостные приветствия разлетались в разные стороны, но для праздника не было времени, так как человек-обезьяна узнал о происшедшем, встречая на пути опустевшие деревни. Он ещё раз расспросил гонцов и, по данным ответам, понял, что таинственные демоны смерти не применяют никакой знакомой ему военной тактики, а производят нападения без какой-либо цели – они не захватывают ни земли, ни какие-либо вещи из брошенных селений.

— Точно таким же способом нападали убийцы тысячу лет назад, — сказал Мувиро человеку-обезьяне однажды вечером.

— Неужели, они хотят нас просто истребить? – спросил Тарзан.

— Похоже на то, — был ответ.

— А как тысячу лет назад смогли люди одолеть этих существ? – продолжал расспрашивать человек-обезьяна.

— Я знаю только, что объединённые силы старейших племён столкнулись с войсками противника на равнине, поэтому им удалось победить.

— Значит, на земле они уязвимы, — прибавил Тарзан и, после короткой паузы размышлений, добавил. – Я иду в джунгли и найду, хотя бы одного, из этих убийц.

Попрощавшись с семьёй, владыка джунглей медленно побрёл через возделанные поля, к ближайшему дереву. Он подпрыгнул, ухватился за сук и скрылся в густой листве. Как кошка, он взобрался на вершину и стал освобождаться от стесняющей его движения одежды. Он вынул из небольшого мешочка лоскуток замши, аккуратно сложенную верёвку и острый нож. Замшей он обвязал поясницу, верёвку перекинул через плечо, а нож заткнул за пояс.

Он был готов. Ещё мгновение, и у него засверкали глаза. Он прыгнул на соседнее дерево и направился воздушным путём к юго-востоку, дальше и дальше уходя от дома, в который только что вернулся.

*     *     *

Маленькую мартышку преследовала огромная свирепая обезьяна с самыми кровожадными намерениями. К счастью для мира в джунглях, скорость преследователя была непропорциональна ярости, и намеченной жертве удавалось пока сохранять между собой и врагом приличное расстояние. Вскоре большая обезьяна выдохлась и, сообразив, что овчинка не стоит выделки, прекратила преследование. Но бедная малышка продолжала нестись, перелетая с ветки на ветку над бездной, зиявшей далеко внизу, по высоким вершинам исполинского леса. Она пронзительно визжала на самой высокой ноте. Страх за свою жизнь гнал мартышку вперёд, подальше от страшного места.

Усталость, а может, попавшееся на глаза птичье гнездо или аппетитная гусеница остановили сумасшедшую гонку. Мартышка замедлила скорость, но всё ещё продолжала ворчать и браниться вслух, раскачиваясь на суку на страшной высоте над джунглями.

Перепуганную мартышку звали Рикми. Мир, в котором бедолага Рикми очутился один-одинёшенек, казался ему местом, полным ужасов. Он был населён огромными, злыми существами, жаждавшими отведать его мяса. Покушались на крохотную жизнь не только огромные обезьяны, люди тоже вызывали у Рикми всяческие опасения. Кроме того, враждебно по отношению к Рикми были настроены львы, пантеры и змеи. Весь мир, впрочем, таил в себе смертельную опасность – весь, от корней до вершины джунглей.

Любой зверь, будь то лев или обезьяна, был больше размером, чем малютка Рикми. Здоровенная зверюга, которая только что гналась за ним, рассвирепела лишь от того, что Рикми ненароком обронил на неё сухой сучок, перескакивая с ветки на ветку. Рикми весь дрожал от пережитого возмущения.

Когда-то у него был могущественный хозяин, но он уехал и бросил своего маленького дружка. Правда, не посреди леса. Рикми оставался в доме, населённом дружелюбными людьми, но там не было его любимого Тарзана, на плече которого сидеть бывало так уютно, что Рикми даже позволял себе дразнить кое-кого. Дом без Тарзана казался опустевшим, и Рикми отправился на поиски своего друга. Вот так он и очутился в полном опасностей лесу.

Любовь и преданность измеряется не в дюймах, и крошечное сердечко Рикми вполне по силе преданности можно было сравнить с человеческим сердцем. Сейчас оно, казалось, состояло из сплошной тоски и боли. Однако ум зверька был, по счастью, устроен так, что легко отвлекался от великой печали, владевшей сердечком. Яркие бабочки или сочные личинки могли обрадовать малыша, отвлечь от тягостной думы и огорчений.

Вот и теперь, когда страх смерти миновал, мысли Рикми понемногу успокоились, и к нему вернулось меланхолическое настроение. Он, было, снова стал предаваться печали по утерянному другу, как необычный для джунглей звук заставил его насторожиться. До ушей Рикми донеслись возбуждённые крики больших обезьян, от одной из которых малютка только что убежал. Он знал, что эти звуки ничего хорошего не сулят, но любопытство тянуло его за собой.

Бесшумно взобравшись по стволу на верхний ярус ветвей, обезьянка двинулась на звук, напряжённо прислушиваясь. Крики раздавались громче. Вскоре порыв ветерка принёс на своих крыльях и запахи. Рикми полагался на своё обоняние точно так же, как это делает, к примеру, ваша собака. Наверняка, вы не раз замечали, как она, не доверяя своим глазам, подбегает к вам и упирается в ваши колени носом, чтобы получить окончательное подтверждение – да! Перед ней вы, её обожаемый хозяин.

Чуткие ноздри малыша Рикми раздувались, впитывая терпкий запах, так похожий на запах Шиты-пантеры.

Движимый любопытством, Рикми поспешил туда, откуда слышались страшные звуки. Вскоре его круглые глазёнки увидели небольшую поляну. Обезьянка, удобно устроившись высоко на дереве, принялась наблюдать.

Около дюжины странных существ носились среди обезьян и наносили смертельные удары острыми ножами, торчащими из их рук. Хотя Мангани пытались сопротивляться, но на земле они медленны и неуклюжи. Одной из обезьян, ловким ударом огромной лапы, удалось сбить с ног одного из пришельцев и, прежде чем гигантские челюсти сомкнулись над головой противника, стальное лезвие пронзало волосатое тело самца. Только несколько конвульсивных подёргиваний мускулов было последним прощанием умирающих тел с жизнью. Две оставшиеся обезьяны вспрыгнули на деревья, с целью избежать ужасной смерти, которая постигла их сородичей, но метко пущенные стрелы пронзили сердца беглецов.

Малыш Рикми, подождав пока убийцы скроются, понёсся через джунгли, со всей присущей ему скоростью, подальше от ужасного места. Крошечным мозгом Рикми понимал, что хозяин об этом происшествии должен узнать. Мысль о Тарзане опять разбередила в сердце обезьянки утихшую печаль. Рикми готов был снова отправиться на поиски человека-обезьяны, пока новые впечатления не отвлекут его. Он опять запрыгал по ветвям, не подозревая, что держит в своих крошечных розовых ладошках судьбу джунглей, а может быть, и всего мира.

Рикми бежал наперерез идущим по вершинам деревьев. Он задержался из любопытства, понаблюдал за собеседниками, а потом отправился дальше. Через каких-то полчаса джунгли огласил львиный рык, да такой громкий, что маленький зверёк чуть не свалился с дерева. Он взбежал по ветвям чуть не к самой макушке и уселся там, сердито бранясь и жалуясь на жизнь.

Лев, потряхивая великолепной гривой, гордо вышел на открытую поляну и остановился под деревом, на котором, крепко вцепившись в ветку, сидел Рикми.

Царь зверей вновь подал свой мощный голос. Казалось, сама земля отозвалась на этот призыв. Рикми глянул вниз и сразу же перестал браниться. Он испустил низкий грудной вопль. Лев глянул вверх, и тут последовало нечто странное. Глаза исполинского хищника, поблёскивающие гневом, приобрели нежное выражение, он потёрся боком о шершавый ствол и издал нечто, напоминающее мурлыканье. Рикми ловко спустился по стволу и шмыгнул по траве прямо ко льву. Ещё минута – и он уселся на густой львиной гриве.

Стадо антилоп, почуяв запах хищника, заметалось в панике по тропе, уступив льву дорогу. Лев недавно откушал. Каким-то шестым чувством антилопы поняли, что он не голоден и не станет на них охотиться. Грациозные травоядные, пропустив хищника, возобновили свою трапезу.

На следующее утро, переходя через небольшую поляну, двое друзей повстречали стаю антропоидов – их вождь с угрожающим рёвом, стуча себя кулаком по волосатой груди, двинулся навстречу опасности. Его подданные сгрудились на краю полянки, готовые либо вступить в бой, либо сразу убежать в случае чего.

В этот драматический момент на поляну с дерева спрыгнул полуголый могучего сложения человек. Он оглядел происходящее и спокойно уселся в тенёчке. Волнение обезьян резко возросло. Они отвлеклись ото льва и всё внимание обратили на человека. Вожак двинулся к нему, стая принялась окружать то место, где уселся незнакомец.

— У То-дая короткая память, — сказал незнакомец, обнажая в мрачной усмешке ослепительно-белые зубы.

На мгновение обезьяна остановилась, поражённая неожиданностью.

— Я То-дай! – закричала она. – Я убью!

— А я Тарзан, — ответил человек. – Я великий охотник, но я пришёл с миром.

— Убей его, убей, — заволновалась стая, подбадривая вожака. Обезьяны двинулись на чужака, сжимая в волосатых лапах камни и палки.

— Вы что, спятили? Это я, Тарзан, из племени обезьян! Вот чёрт вас побери…

Но обезьяны уже спохватились. Они были наслышаны о Тарзане, а когда их неповоротливые мозги смекнули, наконец, что перед ними и впрямь Владыка Джунглей, они выпустили орудия убийства из корявых пальцев и начали подвывать в испуге. Некоторые, правда, продолжали воинственно рычать и скалить зубы, но вперёд, однако, никто не двинулся. Они, доводя себя до бешенства перед схваткой, совсем забыли про льва, но тот напомнил о себе. Из глотки лохматой леди с детёнышем за спиной вырвался пронзительный вопль:

— Нума! – самка бросилась под защиту ближайшего дерева, несколько самцов и самок, ещё оставшихся на земле, быстренько вскочили на ветки и уселись там, среди густой листвы. Человек был позабыт – его вытеснила из сознания обезьян другая угроза. То, что видели их глубоко посаженные глаза, повергло в смятение их души и лишило остатков спокойствия.

Прямо на обезьян надвигался, свирепо тараща горящие жёлтым огнём глаза, огромный лев, на холке которого подпрыгивала от возбуждения и дико орала маленькая мартышка.

Такого зрелища не выдержал и сам вожак стаи, закалённый в боях вояка. Он, правда, грозным рёвом попытался объявить о своей независимости, но других доказательств не представил и, не слишком заботясь о достоинстве, поспешно вскарабкался на дерево и исчез в ветвях, мелькнув облезлым задом среди листвы. Вожак последовал за своим племенем. Человек же остался сидеть на полянке, поджидая свирепого льва.

А царь зверей повёл себя странно. Он втянул шею, припал к земле, похлопывая себя хвостом по бокам. Опустив голову, он пополз к сидящему у ствола. Человек тихим голосом произнёс несколько слов. Лев поднял голову, и в его глазах засветилась радость, а обезьянка завизжала от восторга и, скатившись с огромной львиной головы, кувырком бросилась вперёд, влетела в объятия человека и, обхватив его за шею всеми четырьмя ручонками, приникла к нему, что-то счастливо бормоча человеку на ухо.

— Малыш Рикми, — прошептал Тарзан. – до чего же я рад тебе, — и удивлённо прижал обезьянку к себе.

Лев величественно шагнул вперёд и потёрся могучей гривой о голые ноги человека. А тот приветствовал льва на языке Больших обезьян, который лев хорошо понимал.

Обезьяны наблюдали за происходящим, затаившись в древесной кроне. Они поняли, что человек говорил правду – это на самом деле был Тарзан. Подданные То-дая не любили Тарзана, однако боялись его. Не любил его и вожак То-дай. Тарзан отбирал у него власть над джунглями, а это честолюбивому То-даю вовсе не нравилось. Остальные члены стаи в своих чувствах не были самостоятельными, они просто подражали вожаку. Поэтому, злобно потихоньку ворча, обезьяны всё-таки не решались покинуть своё укрытие.

А Тарзан тем временем терпеливо слушал сбивчивую болтовню малыша Рикми о том, что в джунгли пришло много ужасных чёрных созданий и у всех у них длинные ножи и острые стрелы, убили несколько Мангани неподалёку, должно быть, они хотят убивать и маленьких обезьян. Иначе для чего же они явились прямо в сердце владений повелителя джунглей?

Большие обезьяны прислушивались к болтовне Рикми. Им хотелось слезть с дерева и заняться поисками пищи, но они не решались и ждали, когда с полянки уберётся хотя бы лев.

Наконец вожак, потеряв терпение, подал голос.

— Уходите, уходите отсюда! – закричал он из ветвей. – Оставьте в покое Больших обезьян!

— Да ладно, не вопи ты, сейчас уйдём, — ответил человек-обезьяна. – Вы все должны понять – мы вам не враги. Спускайтесь на землю, никто не причинит вам вреда.

— Мы останемся на деревьях, покуда лев не уйдёт, — отвечал вожак. – Лев опасен, он может убить.

— Да перестань, наконец, трусить! – презрительно крикнул Тарзан. – Того и гляди, обмочишься со страху.

— Я не боюсь львов, — хвастливо возразил То-дай. – Остальные не хотят его видеть…

Тут вожак пересилил себя и спрыгнул на землю. Он без особого энтузиазма, но всё же стал бочком подходить к Тарзану и льву. Его соплеменники наблюдали за ним во все глаза, ожидая, что вот-вот гривастый убийца прыгнет и растерзает бесстрашного То-дая.

Тарзан внимательно наблюдал за львом. Он понимал, что хищник, хотя и привык повиноваться своему хозяину, может повести себя самым неожиданным образом. Уже не раз он выказывал характер дикого зверя, хотя и слушался пока человека-обезьяну. Вожак стаи То-дай приближался, а маленький Рикми всё продолжал лопотать, чувствуя себя в безопасности на шее Тарзана. Лев настороженно смотрел на происходящее. Тарзан встал и дружески положил руку на плечо вожака обезьяньей стаи.

— Вы все – мои друзья, — обратился человек обезьяна к зверям. – Не будем же причинять друг другу неприятностей.

Он говорил на смешанном языке – человеческом и зверином, но как ни странно, участники событий его прекрасно понимали.

— Скажи Большим обезьянам, что Рикми – твой друг, — пронзительно прокричал крошечный зверёк. – Пусть тоже не смеют причинять мне вред!

— Рикми говорит правду, — улыбнулся Тарзан, глядя на То-дая. – Он мой друг. Но сейчас я бы хотел заняться другим делом. Необходимо проверить, что за убийцы появились в моих владениях. Вам же не следует с ними встречаться, они опасны.

Тарзан легко вспрыгнул на ветви ближайшего дерева в направлении, указанном малюткой Рикми. Золотистый лев последовал за ним по земле.

Добравшись до места, человек-обезьяна спрыгнул на поляну. Его глазам предстала ужасная картина. Около дюжины Больших обезьян лежало на окровавленной траве. Джад-бал-Джа, подойдя особенно близко к одной из обезьян, глухо зарычал, подзывая своего хозяина. Тарзан, приблизившись к трупу, разглядел что-то чёрное под ним. Перевернув его, человек-обезьяна чуть не подскочил от удивления. Перед ним на земле, лежал распростёртый труп загадочного убийцы. Его внешний вид чрезвычайно заинтересовал Тарзана. Строение тела этого существа походило на смесь между телом пантеры и человека. Кожу покрывала густая чёрная шерсть, за исключением ладоней и ступней. Роста оно было немного ниже, чем рост человека-обезьяны, и на вид казалось весьма мускулистым. Пальцы на руках были примерно одинаковой длины с человеческими. На ногах немного длиннее. Черты лица были почти звериными: челюсти выделялись своей массивностью, лба почти не было.

Глядя на столь странное создание, Тарзан не мог не удивиться такому эффективному оружию, которым оно владело. Длинный нож был хорошо прикреплён за запястьем правой руки, к левой руке было приспособлено устройство, напоминавшее арбалет, только вместо дуги была крепкая резина. На бёдрах крепились два колчана со стрелами.

— Так вот, что имел в виду Мувиро, говоря, что демоны смерти обладают силой пантеры, ловкостью обезьян и умом человека, — сказал человек-обезьяна сам себе.

Затем он поднял мёртвое тело на свои могучие плечи и исчез с ним в густой листве. Целый день он двигался вперёд высоко над землёй, перепрыгивая с дерева на дерево. Мозг Тарзана лихорадочно работал, пытаясь найти ответы на многочисленные вопросы, которые буравили его мозг. Что за твари такие, которые беспощадно убивают жителей джунглей, будь то звери или люди? Чего они хотят добиться, уничтожая всё, что встречают на своём пути? Каким способом возможно их победить? Какой смысл имело нападение на Мангани? Последний вопрос особенно беспокоил человека-обезьяну, так как никто, лучше его, не знал повадки Больших обезьян. Мангани не могли напасть первыми, значит, они были убиты с какой-то определённой целью. К вечеру третьего дня пути, Тарзан добрался до равнины, на которой находился его дом. На большом расстоянии ясно были видны очертания бунгало среди деревьев и кустов, нарочно сохранённых и подстриженных для украшения усадьбы. Налево за ним располагался лагерь союзников, а с другой хижины – верховных вазири.

Отдохнув с дороги, лорд Грэйсток собрал военный совет, состоявший из вождей племён Долины алмазов, вазири, а также представителей отряда из Опара. Последним совсем не нравилось долгое пребывание в чужой стране. Жаркое солнце беспощадно пекло их, в то время как остальные жители старинного города отдыхали в прохладном помещении храма.

— Вот это и есть демон смерти, который, как и все его собратья, нападал и убивал беззащитных Гомангани и Мангани, — сказал человек-обезьяна, показывая на лежащий рядом труп, после того, как все уселись и приготовились его слушать. – Он был убит одной из Больших обезьян во время нападения. Настала пора дать сдачи и отомстить за убитых, но, к сожалению, никому неизвестно, где и когда нанесёт противник свой следующий удар.

В этот момент Мувиро поднялся со своего места.

— Бвана, отряд, который сопровождал тебя в Опар, вернулся. Усула рассказал мне, что все беглецы, уцелевшие после нападения на деревни, находятся в долине Опара. Страх перед демонами смерти оказался сильнее, чем страх перед опарианами.

Тарзан запустил пальцы в густую шевелюру – типичная поза раздумья.

— Это район, на который ещё не было совершено нападение, — добавил Корак, который также присутствовал на совете.

— Значит, теперь мы знаем место предполагаемого вторжения, — подвёл итог человек-обезьяна, затем продолжил. – Нужно отправить туда небольшой отряд, который должен будет дать сигнал для основных войск при появлении врага. Главные силы, состоящие из Гомангани из Долины алмазов и опариан, отправятся в назначенное место вслед за часовыми, с небольшим опозданием во времени. Мувиро, собери около трёх десятков вазири. Я хочу, чтобы они поспешили в уцелевшие деревни и дали знать их жителям о нашем предприятии, надо уговорить всех чернокожих присоединиться к нам для борьбы против общего врага.

— Прекрасный замысел, — ответил старик. – Самое время отправить гонцов. Я сейчас подберу людей.

— Хорошо. Действуй немедленно и убеди их в необходимости спешить.

Одного за другим отобрал Мувиро тридцать воинов и старательно объяснил им задачу.

— Джэк, — обратился лорд Грэйсток к своему сыну, — скажи Мэриэм и гостям, чтобы собирались в дорогу, а мне ещё нужно кое с кем поговорить.

Конрад, Хоккинс, Норман и Джеймс находились в одной из хозяйственных пристроек под бдительным присмотром. Хотя с ними хорошо обращались, англичане чувствовали себя пленниками. Поздним вечером перед ними предстал Тарзан. Он не ответил на их раболепные приветствия, молча встал, скрестив руки на груди, и с угрюмым выражением лица произнёс:

— Я хочу знать, куда вы спрятали золото, которое украли из подвалов Опара.

Норман понял, что дело плохо, и холодок страха пронизал его сердце. Испугались и остальные.

— Какое золото? Мы не понимаем вас, мистер Тарзан, — нервно потирая ладони, произнёс Норман. – Здесь какая-то ошибка… Недоразумение…

— Я ничего не знаю, ни о каком золоте, — сказал Хоккинс, — можете верить Норману.

— Ни одному из вас нельзя верить, — Тарзан был непреклонен. – Я вам даю пять секунд, чтобы рассказали о местонахождении украденного. Иначе вам больше не увидеть берега Великобритании.

— Хорошо, хорошо, — заволновался Норман. – Мы зарыли золото в двухстах футах к северу от того места, где вы в первый раз пришли в наш лагерь.

Не проронив ни слова, Тарзан круто повернувшись, покинул сарайчик. Четверо европейцев с облегчением следили, как человек-обезьяна шёл в направлении бунгало.

— Ну, что будем делать? – спросил друзей Джеймс, после того, как Тарзан скрылся из виду.

— У нас нет другого выхода, — ответил Норман, — мы должны будем делать то, чего от нас хотят.

— До поры, до времени, — добавил Конрад.

— И оставить золото? – воскликнул Хоккинс. – Вы что, с ума сошли?

— За золотом мы можем вернуться через некоторое время, а кто вернётся за нашими жизнями? – ответил вопросом на вопрос Норман.

Всю ночь группа англичан горячо обсуждала свои следующие действия, и только к утру выработала довольно приемлемый план.