За серыми будничными днями не многие из-нас задумывались над мыслью, что им выпала счастливая доля жить в эпоху техногенного прорыва. Мы свободно пользуемся телефонами с сенсорными панелями, можем переносить огромный объем информации на небольшом носителе. Но самое яркое впечатление о мире техногенного будущего, это роботы, незаметно вошедшие в нашу жизнь. И вот уже человекоподобные роботы играют в театре спектакли по пьесам Чехова, дерутся на арене. Что же ждет нас впереди, какую роль в нашей жизни станут играть роботы, расскажет нам Генеральный Конструктор «AlexRobotics» Александр Григорьевич Амбарцумов.
Здравствуйте, Александр Григорьевич. Когда-то бытовало мнение, что делать человекообразных роботов не целесообразно, однако времена доказывают нам совершено обратное. Что же, человек преследует, создавая роботов, ведь это куда больше, чем просто стремление облегчить себе жизнь?
Вначале попробую ответить на первый вопрос – по поводу нецелесообразно. Да, действительно, нецелесообразно. Нецелесообразно и сейчас. Возможно, когда-нибудь в будущем, когда роботов станет, ну, не столько, сколько людей, а, по крайней мере, сопоставимое количество, тогда универсальный робот будет обходиться очень дёшево, и производить его будет целесообразно. Но пока всё ещё нет. Намного выгоднее, если нам нужен робот, забивающий гвозди, сделать робот-молоток, если нам нужен робот, разговаривающий с людьми, обойтись, ну, головой робота, например. Если нам не нужно, чтобы робот двигался, вполне можно, чтобы он вращался вокруг какой-либо поворотной стойки. Совершенно не нужно с точки зрения целесообразности, чтобы робот обладал даже андроидными чертами. Но тут мы сразу наталкиваемся на некоторые проблемы. Чем социальный робот, поскольку мы говорим сейчас о социальной робототехнике, отходит от принципа андроидности и особенно антропоморфности, тем больше он создаёт барьер в общении с людьми. Когда человек подходит к железке и пытается с нею поговорить, то выглядит это, по меньшей мере, странно.
Я до сих пор не могу сдержать улыбку, когда пытаюсь навигатору объяснить название улицы. Но, между тем, когда это некий антропоморфный робот, то процесс разговора с ним уже не выглядит странным, даже если в этом нет необходимости. Более того, это некая «естественная» попытка человека поговорить с «младшим братом по разуму». Это ответ на вопрос, почему стали делать андроидных роботов: для того, чтобы снизить порог общения с людьми. Скорее всего, основной причиной для этого послужила технология распознавания и синтеза речи, поскольку речь является основным инструментом человеческого общения. Дело в том, что люди пытаются создать нечто себе подобное, с какими-то возможностями, которых нет у них самих. Например, иметь возможность легко заменить любой «орган», обходиться источником электричества вместо необходимости потреблять пищу, и т.п. Можно найти кучу прямых и косвенных преимуществ у роботов перед человеческим телом. Ну, и я думаю, у каждого человека есть глубокая тайная мечта – когда-нибудь, когда его собственное тело перестанет полноценно выполнять необходимые функции, перейти в тело робота, которое к тому времени будет вполне совершенно.
Когда у вас зародился интерес к роботам и как вы нашли единомышленников?
Идея создавать роботов у меня зародилась с неожиданной стороны. Долгое время я занимался созданием рекламно-информационных светодиодных экранов, и, когда эти экраны появились и на улицах, и в помещениях, и, в общем-то, в широком ассортименте, захотелось сделать что-то новое, необычное. А почему бы не сделать самодвижущийся экран? Для помещений, который ездил бы и демонстрировал себя клиенту. Используя датчики, он мог бы поворачиваться к проходящим людям. Мог бы даже разговаривать с ними…
Это была первая модель, которую нам удалось сделать в рамках компании «АТВ Алексарт», мы назвали её Т1. Этот «монстр» – выше и шире подавляющего большинства людей – был представлен на выставке. Такая громадина ездила между стендами и, скорее, распугивала людей, чем очаровывала. Ездила, правда, весьма небыстро, поэтому не представляла серьёзной опасности. Но внимание привлекала, поскольку была необычной. Считать её полноценным роботом, наверное, нельзя. Но в то же время, когда мы увидели, что мехатронные рекламно-информационные системы заслуживают отдельного внимания, возникла мысль: основываясь на разработках компании по дистанционному взаимодействию (так как необходимо было во многих случаях удалённо диагностировать и даже ремонтировать светодиодные экраны), создавать такие механизмы, наряду с классическими, неподвижными и неинтерактивными светодиодными экранами. Так у нас появилась первая полукоммерческая модель Т-2. Это был более компактный монитор на колёсах с развитыми системами дистанционного взаимодействия, представляющий собой тумбу с компьютером на колёсах. Также там была установлена клавиатура и трекбол. Модель оказалась излишне прагматичной для того времени. Люди ждали и хотели удивления от роботов, а тут – ни дизайна, ни загадки, голый (в прямом смысле) функционал. Поэтому следующей была модель Т-3, нацеленная на вау-эффект. Цель, надо сказать, была достигнута. После – была некоторая пауза. Наверное, осмысление. Дальше пошли социальные роботы
Сейчас внедряются антропоморфные роботы достаточно небольшого роста. Как вы считаете, с чем это связано, почему человек боится роботов, которые соответствуют его росту или даже превосходят? И что об этом говорят исследователи-психологи?
Дело вовсе не в человеке. Конечно, людям нравятся маленькие роботы, по аналогии с маленькими детьми – им легче прощается функциональное несовершенство. Но маленькие дети рано или поздно вырастают, становятся большими. И ничего в этом плохого нет – их возможности увеличиваются. Скорее, было бы ужасно, если бы они не вырастали. Поэтому в данном случае основная проблема далеко не в пользователях. Основная проблема в конструкторах. Дело в том, что, если вы посчитаете, то увеличение линейных размеров робота в два раза приводит при тех же самых пропорциях к увеличению его объёма, а, следовательно, скорее всего, и массы при равной плотности, в восемь раз. Поэтому робот немного меньше метра ростом будет в восемь раз легче, чем робот человеческого роста. Это первая причина. Вторая причина: любые системы, а мехатронные – особенно, требуют стабилизации своего поведения, управления. Управлять маленьким роботом куда проще и безопаснее, чем управлять большим. Поэтому в первую очередь это обусловлено не пользователями и клиентами, а разработчиками и производителями. Им проще создавать маленькие модели.
Принято считать Россию неким аутсайдером в мире робототехники, но при этом мы имеем яркие примеры, опровергающие этот стереотип. Но насколько верны представления обывателей в отношении данного вопроса и как на самом деле обстоят дела в сравнении с такими лидерами в роботостроении, как Япония или США?
К сожалению, в сопоставлении с лидерами роботостроения, как Япония и США, дела в России обстоят не очень хорошо не только по роботостроению, а по многим другим высокотехнологичным продуктам. Единственное, что мне, как гражданину и жителю России, отрадно, это то, что интерес в России к робототехнике увеличивается. Я думаю, что соразмерно, а, может быть, даже обгоняя интерес, например, в Западной Европе. Это прекрасно, потому что за интересом, как правило, приходит реализации, и я надеюсь, что они не заставят себя долго ждать. Шансы поправить положение есть.
Например, компания, в которой я являюсь соучредителем и техническим директором, выпустила продвинутого аниматроника под названием Kiki. Когда мы представили его на выставке, подходило очень много людей и многие спрашивали: а чей он? Мы говорили: «Наш». Люди усмехались: «Ну, понятно, что ваш, а чьего он производства?» Мы отвечали: «Нашего». На что посетители снова ухмылялись: «Ну, ладно, понятно, что вы его купили, но где, в Японии?» Мы говорили: «Нет, мы его собрали сами». «Ну, мы знаем, как собирают в России. Где вы купили то, из чего собрали, в Японии?».
Нам так и не удалось убедить скептиков, что мы действительно собрали этого робота самостоятельно. Более того, мы не просто собрали, мы его разработали. С нуля. И сделали. За весьма обозримый срок – семь месяцев.
Пора ли говорить о психологии роботов, философии робототехники? Вошли ли роботы, по-настоящему, в нашу жизнь?
Скорее, стоит пока говорить о психологии человека по отношению к роботам. О психологии роботов говорить пока рановато. Философия робототехники только начинает складываться. Первый вопрос её, вероятно: «для чего нужны роботы?». А когда этим же вопросом в том или ином виде «озадачатся» сами роботы – можно будет говорить и о психологии роботов. В нашу жизнь роботы и вошли и не вошли одновременно. Почти 100% электронной техники, которой мы пользуемся, изготавливают промышленные роботы. Но для нас это не те Роботы. Роботы (с большой буквы) и Искусственный Интеллект для нас, как горизонт – всегда впереди.
Представления о том, как должны выглядеть роботы, менялись на протяжении различных эпох. В самом начале известный писатель Карел Чапек описал их как органических существ, но затем их начали описывать, как механические громоздкие создания. Сегодня образ роботов снова меняется, всё чаще появляются образы антропоморфных роботов. Скажите, в связи с чем так радикально менялись представления о природе роботов?
Технологические возможности. Разные науки, попеременно опережая друг друга, находились в авангарде. Это мехатроника, биотехнологии. По большому счёту, совершенно неважно, на каком принципе построен робот. Вы никогда не задумывались, что отличает в нашем понимании робота от неробота? Механика, электроника, биологическое искусственное тело? Нет. Робота отличает от неробота возможность замены любых составляющих его тела без разрушения «сознания».
В начале 20 столетия у футуристов были популярны спектакли, в которых на помощь людям приходят роботы и решают сложные проблемы, но во второй половине этого столетия возникает образ роботоугрозы. На ваш взгляд, это связано со страхом перед сверхновыми видами оружия, либо это некое желание пощекотать себе нервы сытого цивилизованного мира?
Скорее, второе, потому что современные средства массовой информации охотятся за эмоциями. Так сложилось, что в человеческой природе эмоции страха сильнее эмоции радости. Люди насытились «добрыми роботами». Люди стали бояться. Кроме того, здесь ещё есть определённый нюанс – чем более совершенной становится робототехника, чем больше продвигаются технологии в этом направлении, тем более непонятными они становятся массовому «зрителю». Скажите, вот вы, например, точно знаете, что выполняет каждая из деталей в вашем компьютере? Наверное, нет. И я тоже не могу похвастать этим. А, чем меньше мы знаем о чём-либо, тем больше мы его боимся. Когда роботы были простые и понятные, бояться их было странно – вполне подконтрольный механизм. А когда роботы перестали быть простыми и понятными, тут появился страх. Ну, и, конечно, он был раздут теми, кто пытается на волне спроса на эмоции создать лучшее предложение.
Каковы перспективы вашей компании и ваши долгосрочные планы? Какое место в отечественной робототехнике занимаюсь не столичные регионы? Как мне известно, в моем родном городе – Воронеже имеется студия роботехники, и её учащиеся даже побеждали в ряде конкурсов.
Перспективы нашей компании достаточно большие. Я даже не могу точно сказать, в каком направлении робототехники мы будем вести наибольшие исследования, но должен сказать, что, поскольку так или иначе робототехника подразумевает взаимодействие с человеком, наши нынешние разработки лягут в фундамент и станут основой для всего последующего, что бы мы ни делали.
Какие долгосрочные планы? Вы знаете, наверное, это перекликается с первым вопросом. Вы упомянули о том, что роботы представлялись сначала человекоподобными существами, потом нет, потом снова человекоподобными существами. Так вот, самая долгосрочная задача – это сделать отдельно искусственное тело и сделать отдельно искусственный разум, если так можно выразиться. Я не буду утверждать, что это будет искусственная личность, но некое подобие того, что мы называем искусственным интеллектом. Также необходимо, чтобы мы могли манипулировать этими двумя составляющими по нашему желанию, использовать отдельно искусственный разум, отдельно искусственное тело, а также объединять эти две составляющие и получить полнофункционального автономного робота там, где это необходимо.
Российские регионы занимают очень неплохое место в отечественной робототехнике. Учитывая, что вне столицы намного меньше отвлекающих факторов, меньше необходимый уровень зарплаты, меньше ненужных потребностей, а процент умных людей в регионах, я бы даже сказал, выше московского, хотя бы в силу более спокойного образа жизни. Мне кажется, что основу развития робототехники с интеллектуальной стороны обеспечат именно регионы.
То, что клуб робототехники в Воронеже занимает призовые места и в России и в дальнейшем, вероятно, будет занимать и за рубежом, как раз подтверждает мысль о том, что при более спокойной жизни, с менее раздутыми потребностями можно получить куда больший результат.
Роботы будущего, как они будут выглядеть и насколько они будут конкурентноспособны нам с вами?
Роботы будущего будут выглядеть очень по-разному. Это будут и антропоморфные, и не антропоморфные роботы – летающие, плавающие, ползающие и т.д. Давайте мы сузим ответ на вопрос, иначе он получится очень пространным. Мы говорим про андроидных роботов. Они будут не просто конкурировать с нами. Даже не так – они не будут конкурировать с нами. Мы не сможем конкурировать с ними по тем аспектам, по которым они нас превзойдут. Но мы всегда останемся людьми, и один аспект и одна сущность останется за нами. Это наше сознание, личность, В этом роботы никогда не смогут составить нам конкуренцию. Скорее они смогут стать нашими помощниками – альтернативным «вместилищем» нашей личности, души, если вам так больше нравится, поскольку это единственное, что есть ценное в нашей человеческой природе. По-настоящему ценное.
Загрузка ...