Зоофиты

«Вот тебе ячменное зерно; это не простое зерно, не из тех, что крестьяне сеют в поле или бросают курам; посади-ка его в цветочный горшок – увидишь, что будет!»

Г. Х. Андерсен «Дюймовочка».

Зоофиты – в дословном переводе с греческого – «животнорастения».

Всё удивительное, связанное с этим термином, началось с попытки Аристотеля классифицировать представителей живой природы — «Лестницы существ», где неким зоофитам отводилось место между растениями и низшими животными.

Вплоть до XVII века к зоофитам причисляли и выдумки, достойные стать завсегдатаями бестиариев. «Очевидцы» и «знатоки» убеждали в существовании промежуточных звеньев в мире живой природы, которых сами никогда не видели

С античных времён ходили слухи и о диковинном антропоморфном растении — мандрагоре. Плиний, а затем Альберт Великий утверждали о наличии у мандрагор мужского и женского полов. И выдумка знаменитого датского сказочника о Дюймовочке, по-видимому, зародилась не на пустом месте.

По поверьям, когда мандрагору любого пола вытаскивают из земли, она начинает плакать так оглушительно и интенсивно, что можно сойти с ума, а в случае со взрослой особью зоофита — даже умереть. Поэтому мандрагора может использоваться в качестве оружия. (Дж РОУЛИН «Гарри Поттер и Дары Смерти»). Настоем из корней этого зоофита можно оживить окаменевшие жертвы василиска, а в тушёном виде мандрагора прекрасное противоядие.

Известность среди зоофитов приобрёл «баранец» (также борамец или татарский овен) — легендарное растение, якобы произраставшее в Средней Азии, плодами которого были овцы; соединённые с растением пуповиной.

В «Записках о московских делах, начало XVI века» иноземец Э. Герберштейн утверждал, что между реками Волгой и Яиком (ныне Урал) из семян весьма похожих на тыквенные произрастают побеги сильно напоминающие новорожденных ягнят своими формами и волосяным покровом. «…это растение, если только позволительно назвать его растением, имеет и кровь. Но мяса у него нет, а вместо мяса есть какое-то вещество, очень похожее на мясо раков… Живёт оно до тех пор, пока сам корень, истребив вокруг себя траву не засохнет от недостатка корня. Это растение обладает изумительной сладостью, почему его с жадностью ищут волки и прочие хищные звери», — смело «свидетельствовал» Герберштейн.

Рациональную версию причины поверья можно найти в повести «Катали мы ваше Солнце» Е. Лукина: «…  Снизу, значит, стебель, а вместо колоса барашек махонький Злак-баранец — видимо, хлопок …  Кое-кто даже шапку   из   баранца показывал. Шапка как шапка…»

Ещё один легендарный зоофит – «утиное дерево» (barnacle tree), в плодах которого якобы зарождаются дикие утки (а точнее, казарки из отряда гусиных), предположительно придумали средневековые монахи, стараясь избежать тягости поста, вымысел помогал лакомиться вопреки религиозным запретам, ведь мясо «растительных уток» не считается кошерной пищей.

И вот уже в годы, когда в классификации форм живой природы уже, казалось бы, не должно оставаться места животно-растительным химерам, термин «зоофит» не был окончательно забыт, благодаря диковинным формам жизни некоторых из морских обитателей.

В романе Л. де БУССЕНАРА «Тайна доктора Синтеза» зоофитами именуются океанские кораллы. Энергичный учёный, ставший главным героем романа, формирует основу для небольшого клочка суши, особым способом подкармливая «зоофитов». При этом находящийся рядом профессиональный зоолог с искренним удивлением констатирует, что кораллы, оказывается, проявляют признаки жизни!..

Не мог пройти мимо морских зоофитов в их естественной среде обитания профессор Аронакс.

«Тут было обилие полипов и иглокожих. Различные кораллы — изиды, трубные корнулярии, которые живут особняком, глазчаки, известные прежде как белые кораллы, грибовидные фунгии, имеющие форму шампиньонов, морские анемоны, прилепленные к почве на мускулистой подошве, — одним словом, очаровательный цветник! Голубели порпиты с венчиком лазоревых щупальцев, сверкали морские звезды. Бородавчатые астерофитоны походили на тонкие кружева, они трепетали при легком струении водной массы от наших шагов. Жаль было ступать ногами по блестящим образчикам моллюсков — морских гребешков, морских молотков, донаксов, трохусов, красных шлемов, стромбусов из семейства крылатых, сердцевидок — и множеству других произведений неистощимого океана» (Ж. ВЕРН «Двадцать тысяч лье под водой»).

Фантасты, придумывали то мыслящие двуполые растения (Р. АБЕРНАТИ «Отпрыск»), то губок-телепатов, требующих присутствия человека для симбиоза с ним (А. М. МАТУТЕ «Король зеннов»).  В повести С. ЖЕМАЙТИСА «Дети океана» в водной среде проводятся эксперименты по созданию «зверообразных растений».

К числу дальних родственников Дюймовочки относится «какой-то сорняк» с корнями-ходулями и небольшим «кофейником» на верхушке (К. САЙМАК «Зелёный мальчик-с-пальчик»).

Нет, наши фантазёры определённо человечнее и таких абстрактных уродцев-негуманоидов не жалуют.

Прямая генетическая линия между девочкой из цветочного горшка и мужчиной, проросшим на грядке, прослеживается в рассказе Б. ЖУЖУНАВА «Товары – почтой». Семечка в данном случае прорастает во временного (сроком на одну неделю) мужа, но воспылавшая к нему страстью женщина находит способ затормозить «период распада» зоофита, вовремя подкармливая его яблоками.

В космосе полурастения-полуживотные тоже встречаются. В водной среде это «плоты» с щупальцами (Дж. СМИЦ «Дедушка»). Аналогичными отростками обладает бродячий кустарник в рассказе Д. БИЛЁНКИНА «Пересечение пути».

Термином «зоофиты» пользовался К. Циолковский, считая, что дальнейшая эволюция человека преобразует его в автотрофный биологический вид, что будет способствовать плавной естественной адаптации человечества к новым для него условиям во время предстоящей широкой космической экспансии. Это похоже на эволюцию наоборот.

Не всё так просто. Если взять для примера древозверей вида янд (смотри ЯНД), то им нужен симбиоз с человеком. То есть получается некая закольцованность развития живых организмов…

В 1960-е годы в научно-популярном журнале «Знание – сила» публиковались материалы под рубрикой «Академия Весёлых Наук». После того, как пенсионер Н. Ложкин (г. Великий Гусляр) поведал о горькой судьбе грецких орехов, доказывая, что они обошли человека в своём эволюционном развитии (два мозга под одной скорлупой – счастливая семья), в редакцию хлынул поток эмоциональных писем от тех, кто не обратил внимания на название рубрики. Процитируем воспоминание К. БУЛЫЧЕВА, автора «гуслярского» цикла: «Больше всего нас с Ложкиным потрясла одна погранзастава, которая в полном составе дала слово грецких орехов больше не употреблять».