Планетология и планетография

«Существует бесконечное множество миров, различающихся по размеру, и в некоторых из них нет ни Солнца ни Луны, в то время как в других их больше, чем у нас, и они больше по размеру…»
Демокрит.

Историю фантастической планетографии хочется начать с сочинения Иоганна КЕПЛЕРА «Сон, или Лунная астрономия». И дело здесь не в каких-то внеземных особенностях и диковинах. Интерес в попытке  впервые обрисовать космический облик нашей родной планеты.

Вглядываясь в Землю с Луны, Главный Герой различает на земной поверхности континенты, напоминающие ему различные фигуры: девушка,сжимаемая в объятьях великаном, — Европа и Африка; кошка — Скандинавский полуостров; качающийся колокол — Южная Америка. В фигуре мифического единорога смутно сливались недавно открытая Австралия и сказочные южные области. Любопытно, что о полярных шапках автор не упоминает ни слова — полярные области будут исследованы спустя много десятилетий. Несмотря на обилие вопиющих картографических несоответствий, КЕПЛЕР сделал огромный шаг вперёд, соединяя фантазию с уровнем передовых в его время научных взглядов…

Если поставить перед собой задачу – составить просто полный перечень фантастических планет, то и на это уйдёт уйма времени. Казалось бы, для их колоритного описания времени потребуется на порядки больше. Однако нередко авторы ограничиваются весьма скудным описанием придуманных ими космических объектов, которых никто и никогда не увидит. Фантастам зачастую  важнее разработать масштабный и захватывающий сюжет в  едва обозначенных  условиях места действия. Это уж потом составители «вукипедий» задним числом распишут, чем же знаменита, например, планета Орд Мантелл, упомянутая в «Звёздных войнах». Но и в этом случае вместо исчерпывающей планетологии вам, скорее всего, подсунут весьма поверхностную планетографию. В строгом соответствии с изложенной выше идеей Демокрита, но практически на уровне научного опыта всё того же античного мыслителя. Таким образом и колобок может оказаться разумной планетой.

Каков же тогда высший уровень подачи материала? Здесь в разные стороны отличались фантасты как далёкие от астрофизики, так и занимавшиеся ею профессионально.

Великолепна фантазия П. АМНУЭЛЯ, в повести которого «Крутизна» встречаются планеты с конфигурацией длинных полимерных цепей.

Планетология и планетография в фантастике

Запоминается и планета Ян-Ях в романе И. ЕФРЕМОВА «Час Быка». Её ось вращения совмещена с траекторией орбиты, но совсем не так, как у нашего Урана. В результате отсутствует смена времён года. А восемь материков, сгруппированных четырёхзвенными венчиками в средних широтах каждого из полушарий, дают простор  теплым экваториальным течениям. Рай, а не планета, если бы ни хищническое разграбление её ресурсов в угоду местным олигархам… Но дело в ином. Где ещё найти такого фантаста, который уделил бы детальному описанию чужой планеты так много места?

Вот её панорама с высоты: «Параллельные рёбра рассечённых низких гребней, вереницы теснящихся друг на друга пирамид, лабиринты сухих долин на необозримых плоскогорьях Ян-Ях казались светло-коричневыми с фиолетовым оттенком. Местами тонкий растительный покров набрасывал на изрытую и бесплодную почву шоколадное покрывало. Колоссальные излияния морщинистых тёмно-серых лав отмечали область экваториальных разломов. Вокруг этих мрачных зон почва приобрела кирпичный цвет, а по удалении от лавовых гор становилась всё желтее. Симметричные борозды песчаных дюн морщинили пустынное побережье, и планета казалась необитаемой.

Лишь присмотревшись, земляне увидели, что вдоль больших рек и в низменных котловинах, где почва голубела от влажных испарений, большие площади были разбиты на правильные квадраты. Затем проступили дороги, зелёные острова городов и огромные бурые пятна подводных зарослей на морских мелководьях».

В данном случае понятно, что столь живописная картина удалась автору романа благодаря прекрасному и профессиональному знанию особенностей геологии собственной планеты. А это для писательского круга нехарактерно, и иногда дар и фантазия литератора кардинально расходились с действительностью. Но…

«Венерианское вечереющее небо бескрайним куполом стояло над головой. В зените оно было белесо-зелёным… К западу зелёный переходил в белесо-синеватый, затем синий. фиолетовый и, наконец, над самым хребтом Эйнштейна, в пурпурный…

Рельеф внизу выглядел как жёваная, мятая, тёмная бумага. Только поверхность озера…отражала небо, была светлой, напоминая жидкий, застывающий металл из домны – яркое пятно среди черезполосицы, среди окаменевшей сумятицы провалов и возвышений (С. ГАНСОВСКИЙ «Спасти декабра!»).

И пусть на Венере, как это было установлено позднее, нет ничего похожего, всё же хочется сказать спасибо фантасту за его мастерство и умение погрузить читателя в воображаемый мир.

Условности условностям – рознь. Если взять череду «карт средиземий», из романов в жанре фэнтези, таких вроде бы, на первый взгляд, разных, то можно убедиться: куцая  и однообразная планетография прослеживается повсюду, а вот планетологии здесь никогда не будет по определению. Узость взглядов на структуру Мироздания эльфов, орков и прочих  диковинных существ объяснить можно, с одной стороны, причастностью к магии. Удивительные народцы существуют на плоскости без надобности научного познания. Им тесно в их мирке, где бушует взаимная вражда, а заканчивающаяся массовым смертоубийством вражда или взаимная неприязнь «народцев» в порядке вещей.

За ареалом же придуманной автором картинки, как правило, нет ничего, кроме зияющей пустоты. Место астрономии, в самом лучшем и редком случае, навсегда занимает астрология.

В обособившемся «университете» Хогвартс химия вырождается в алхимию и далее в «зельеварение». Гномы не пишут трактатов по геологии. А возвратившись через десяток с лишним веков в Нарнию, «четверо королей», по сути, не находят там никаких радикальных перемен! Даже оружие по-прежнему представляет собой  дреколье тысячелетней давности.

А ведь сам Д. Р. Р. ТОЛКИЕН говаривал, что нетрудно, дескать, придумать зелёное солнце. То ли дело придумать историю красивого мира.

Полноте! Бесконечную череду сменяющих друг друга правителей, злых и условно добрых можно продолжать и продолжать, пока не надоест. А вот прочим надлежит существовать, не поднимая глаз на звёздное небо, не мечтая раздвинуть пределы своего познания. Это равносильно, если не скорому духовному самоубийству, то безнадёжному социально-общественному топтанию на месте.

Планету Зелёного Солнца посетил однажды один из героев Э. ГАМИЛЬТОНА –  капитан Фьючер, но ему, в первую очередь, пришлось налаживать взаимоотношения с аборигенами. И автор не потрудился дать читателю хотя бы самую малость астрофизических данных. Может, в этом конкретном случае ТОЛКИЕН оказался несколько прав.

Кстати, у И. ЕФРЕМОВА («Туманность Андромеды») земляне открыли Планету Зелёного Солнца пригодную для жизни. Колонизация туда последовала, несмотря на огромные материальные затраты на данное предприятие.

В пику этому случаю, история с «вогнутой» планетой Саракш, обитатели которой, похоже, не знают ни аэронавтики, ни авиации, ни телескопов. Попавший туда землянин тщетно пытается объяснить аборигенам объективное устройство Вселенной. Таков условный мир, придуманный А. и Б. СТРУГАЦКИМИ в повести «Обитаемый остров».