Математика и фантастика

«- За последний месяц я, например, научился делить. Я могу получить, и притом совершенно безошибочно, десятичную дробь.
— Десятичную дробь? С какой точностью?
Шуман постарался ответить с нарочитой небрежностью:
— С любой точностью!
У Лессера отвисла нижняя челюсть…»
 А. АЗИМОВ «Сколько будет 9х7?»

Математика – единственная из всех наук, способная с помощью абстрактных символов добиваться свершений в технике и биотехнологиях.

Это утверждение ставит два вопроса.

Математика сухая и чёрствая наука?    Меняет ли течение времени свойство математики проникать в сферы, казалось бы, для неё недоступные?

Точные ответы на все вопросы, как известно, даёт практика, но фантастика делает это нагляднее.

«Не удивительно поэтому, что научную фантастику математики встретили с распростертыми объятиями. «Золотой жук» Эдгара По, «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэролла открыли перед авторами, склонными к юмору (пусть даже довольно мрачному), но владеющими хотя бы элементарным математическим аппаратом, поистине беспредельные перспективы», — констатировал Е. Парнов в послесловии к сборнику «Трудная задача».

Нужны примеры более поздние? Пожалуйста!      

Искусственному интеллекту, зародившемуся в компьютере «Мультивак», в наладочном режиме всякий раз требуется проходить контрольное тестирование систем (А. АЗИМОВ «Выход из положения»). Для этого не нужно делать каких-то великих открытий, однако попробуйте сами  сходу справиться, например, с таким типовым тестом: «Полтора цыплёнка за полтора дня снесут полтора яйца. Сколько яиц снесут девять цыплят за девять дней?». Кто-то, может быть, и вспомнит со скрипом подзабытый курс дифференциального и интегрального счисления. И пусть сомнительно, что несовершеннолетние цыплята репродуктивны, но – на всякий случай – правильный ответ: х = 54.

Математика – это универсальный язык, который благодаря своему особому изяществу, понятен учёным, специализирующимся в разных науках. Знаменитый математик Годфри Харди однажды сказал: «Творчество математика в такой же степени есть создание прекрасного, как творчество живописца или поэта, — совокупность идей, подобно совокупности красок и слов, должна обладать внутренней гармонией. Красота есть первый пробный камень для математической идеи; в мире нет места уродливой математике». А красота признана спасительницей мира. Справедливость этого постулата может быть доказана или опровергнута математическим расчётом. Этой проверке посвятил свои усилия Гэри Селдон, опираясь на математическую статистику и статистическую термодинамику (А. АЗИМОВ, цикл «Основание»).

Селдон оказался блестящим предсказателем, вот только наивное устройство социума будущего, окружавшего учёного, оставляет желать лучшего. Сложно представить какой же должен быть огромный бюрократический аппарат, чтобы держать под контролем все планеты неправдоподобных по размерам и долговечности Империи и Трантора.

Бывают «космические оперы», но есть и серьёзная космическая научная фантастика. «Основание» видится попыткой автора склеить два поджанра узенькой ленточкой вымышленного раздела науки. В романе И. Ефремова «Час Быка» благодаря новому разделу математики – репагулярному исчислению – удалось не только продвинуть астрофизику далеко вперёд, но и проникать в ранее недоступные глубины Вселенной. Однако один из героев этого же романа утверждает, что математика нужна только на своём месте, причём достаточно ограниченном. Это, в первую очередь, касается применения математического аппарата. Иначе люди способны отстранять себя от подлинного познания сложности живой природы, сдаваясь в плен односторонней и линейной логики, загоняя себя в рабство узких научных дисциплин. Тогда в научных трудах обретает господство та же первобытная вера в силу знака, цифры, даты и слова.