Предложение, от которого невозможно отказаться
Раскинувшиеся реки дарили прохладу и сулили свежий ветер каждому, кто проезжал мимо, я же гостей не ждал, однако мне пришлось их встретить, не смотря на все мои сопротивления.
— Вы зарекомендовали себя как совершенно негостеприимный житель этих мест, но, при этом, как искусный чернокнижник, — мой незваный гость, какой-то князь или герцог, всегда путал этих вельмож, лукаво посмотрел на мою библиотеку, — говорят вы в родстве с самим дьяволом.
— Я не верю в богов и чертей, – отрезал я.
Вельможи оторопели, но потом разразились смехом, приняв мою реплику за своеобразную шутку.
— Какой вы мрачный, — с придыханием заметила дочь вельможи, которую везут на некое торжество, чтобы как племенную корову на ярмарке показать женихам на турнире, — у вас прохладно, – томно добавила она.
— Не люблю жару, в холоде лучше думается, — сказал я, — впрочем, если вам прохладно, эту проблему можно решить.
Мои руки потянулись за маленьким пузырьком, жидкостью из которого, я протер ладони, потом немного их встряхнул и резко направил в сторону факелов. В тот же миг, вся библиотека озарилась светом и наполнилась теплом.
— Браво, браво! – захлопал в ладоши седобородый отец девушки, — а что-нибудь искусней вы можете сделать?
— Я не базарный фокусник, — отрезал я, — не забывайте, что здесь не постоялый двор, здесь царствуют темные силы и каждое колдовство, одновременно, вызов светлым силам и пробуждение темных, и никто из-них не любит, когда их беспокоят.
Факелы немного потухли, а потом стали горечь ярче. Я всегда делал это, чтобы мои слова были проникновенней.
— Чёрт возьми, – прошептал один из охранников вельможи своему господину, — а ещё он говорит, что не водит дружбу с дьяволом.
Мне было противно отказываться от моих слов, но эти люди сами хотели услышать что-нибудь о темном начале, о силе тьмы и очередную байку о мире, в котором воюет светлое и тёмное божество.
— Магистр настоятельно просил разместить вашу светлость в моём доме, — смягчив голос, сказал я, — я с удовольствием устрою вам ночлег и ужин. И можете не бояться никаких тёмных или светлых сил в моём доме.
— Как же их не бояться, здесь пахнет серой, как в аду, здесь хозяйничает сам дьявол! – завопил одряхлевший священник из свиты вельможи.
— Я с ним договорюсь, — успокоил я священнослужителя, — и часто вам мерещится запах серы?
— Куда бы я не явился, везде бывал Сатана! Такие времена настали, готовьтесь к Страшному Суду! — он перекрестился, шепча что-то на латыни.
— Так может это от вас пахнет серой? – спросил я, — не знаю, в наших краях, Рим силы не имеет, но мне кажется, что серой может нести из покоев кардиналом и пап.
Священник вспыхнул яростью, а в свите послышались сдавленные смешки.
— Надоело слушать все эти ваши споры, — махнула рукой девица, бросив на священника косой взгляд.
Священник затих и почтительно склонил голову перед девушкой, изредка, впрочем, как и вся остальная свита, поглядывая на ее прелести.
«Прохвост», — подумал я про себя, глядя на похотливый взгляд святого отца.
За ужином, вельможа подал мне письмо от Магистра.
— Магистр ордена чернокнижников убедительно просит вас помочь нам в нашем…, в нашей цели….. – начал издалека герцог (буду называть его так).
«Старик выжил из ума», — мелькнуло у меня в голове, как только я прочёл первые строки письма.
Почерк был его, безусловно, но то о чём он писал…., впрочем, есть еще один способ проверить достоверность письма, но это потом.
«Дорогой друг, — гласило письмо, — я вынужден просить тебя приютить герцога в твоем доме. Я знаю, как ты не любишь гостей, но этот случай исключителен. Герцог с его свитой, направляется на турнир, путь его через ваши земли, в которых власть королей и церкви слаба, а может её там и вовсе нет. Помоги ему, я прошу тебя об этом никак Магистр, а как твой товарищ по тёмному искусству».
«Он и, впрямь, свихнулся! Неужели чернокнижники служат церкви и королю? Впрочем, и те и другие неоднократно прибегали к нашей помощи и даже держали при дворе алхимиков…, но чтобы так открыто…», — мысли хороводили в моей голове, однако я старался не подавать виду, что меня взволновало это письмо.
— Попробуйте индюшатины, только сегодня она бегала у меня по двору, — предложил я угощение гостям, как ни в чем не бывало.
— Как жалко эту птицу, — воскликнула пустоголовая девица.
— Знаете, я ем её уже в пятый раз, и она не жалуется, — рассмеявшись, я бросил кости в окно и, в тот же миг, раздался неугомонный индюшиный крик.
— Это фокус? – встревоженно, спросил у меня один из вельмож с вечно бледным лицом, – у вас были ещё птицы?
— Вы их видели, когда заходили?
— Что вообще это за птица? Я не собираюсь есть эту чёртову дрянь! – вскочил один из слуг.
— Она привезена из очень дальних земель, скоро о них узнают и в ваших краях.
— Хорошо, — невозмутимо продолжил я, — не хотите птицы, отведайте поросёнка.
— Он тоже готовится в вашем доме в пятый раз? – съязвил начальник стражи.
— Нет, он был человеком, сегодня его дебют.
Внезапно, кого – то стошнило, видимо несчастный съел кусочек свинины. Это оказалась распрекрасная дочурка герцога. Красная от стыда, она убежала прочь, в сопровождении своих прислужниц.
— Успокойтесь, успокойтесь, — я спокойно смотрел, как стражники вскочили из-за стола, — поросёнок и птицы были куплены мною у торговцев с востока, они приезжают сюда каждое лето. Вы правы, за окном бродит еще тройка птиц, когда я выбрасывал кости, то попал на одну из-них. Это была шутка, господа, шутка.
— Знаете ли, — герцог был вне себя от ярости, — думаю, мы уже сыты.
— Может проводить вас в покои?
— Если они будут столь же веселы, как и ужин, то мы, пожалуй, поищем постоялый двор.
— Их здесь нет, — я старался оставаться спокойным, — к тому же, как я буду смотреть в глаза Магистру, если не смогу разместить вас в моём доме. Обещаю, больше никаких шуток и никакой магии.
— Этот чернокнижник издевается над вами, Ваше высочество, — прошептал служитель церкви на ухо герцогу.
— Хватит постоянно шептать мне на ухо, это меня бесит! – вспыхнул герцог, — во-первых, от вас постоянно пахнет чесноком, а, во-вторых, я люблю, когда ко мне льнут молодые девы, а не старые евнухи!
— Простите, чеснок нужен, чтобы отгонять злые силы, а на счёт евнуха, вы это зря, – церковник явно был обижен, — у меня были женщины.
— А как же целомудрие и всё такое? – с ухмылкой посмотрел на собеседника герцог, но видя растерянность священника, продолжил, — хотя помню, помню, вы как-то привели молодую блондинку из какой-то деревни.
— Не помню такого! – священник побледнел.
— Уж не знаю, как там по мужской части, но по части зарабатывания денег, вы молодец…
— Все это клевета! Доносы врагов церкви!
— Вы продали ее в публичный дом, — продолжал герцог, — молодую девушку в публичный дом… Хороший куш за нее взяли, наверное.
— Нет, — махнул рукой священник, забыв свои возражения, — каких-то двести монет, старая еврейка, что держит бордель скупа без меры.
— Слушайте, «святой» отец, идите-ка прочь, — герцог, брезгливо, взглянул на священника, — и так тошно, а тут ещё вы…
Герцог взглянул в зеркало, стараясь хоть что-то разглядеть на его запылившейся поверхности.
«Чёртов чернокнижник, — пробурчал герцог, — он хоть иногда в зеркало смотрится?»
Внезапно, в комнате вспыхнули свечи, тусклым огнем осветившие комнату. Герцог вздрогнул, почувствовав, как холодок пробежал по его телу, а рубашка прилипла к потной спине.
— Вы правы, — раздался мой голос.
Стараясь не подавать виду, что испугался, вельможа принял горделивую осанку, меж тем, его ладони вспотели и похолодели.
— Какого чёрта?! Сударь, не вы ли мне обещали, что колдовства не будет?
— Я не могу бегать по всем комнатам и зажигать свечи, я не слуга, — голос раздавался со стороны зеркала, – к тому же, вы смотрелись в необычное зеркало, через него можно увидеть хозяина дома, то есть меня.
— В чём я прав?
Герцог с ужасом взглянул в зеркало, в котором отражалось не его, а мое лицо.
— Правы в том, что я не смотрюсь в это зеркало, через него можно многое увидеть, много правды, а правда она как горькое лекарство – полезна, но неприятна на вкус.
— Вы боитесь правды? – скрывая волнение, спросил герцог.
— Я люблю правду, другие же ее не терпят. Вы не замечали, что правду прощают только шутам и сумасшедшим?
— Тогда вы боитесь? – усмехнулся герцог.
«Вот ты и прокололся, — подумал он про себя, — даже ты боишься, но не признаешь это никогда, даже ваша магия бессильна».
— Даже я боюсь, — спокойно отозвался я, — только не того, что моя магия бессильна. У каждого свои страхи, бывает правда общий страх для всех, например, простые крестьяне бояться служителей двора и церкви, хотите я скажу вам, чего боитесь вы?
Герцог с ужасом подумал, что я читаю его мысли, раз он сказал про свою магию.
«Глупец, — подумал я, — наверное, думает, как я отгадал его мысли. Здесь и магия не нужна, вы все настолько прозрачны, люди….»
— Я ужасно спала, — простонала девушка, — я похожа на…
— На мокрую курицу! – прокричал шут, озорно засмеявшись.
— Не кричи, дурак! – буркнул священник.
— Все ужасно спали, — признался герцог, — меня не посещала мысль, что этот чёртов колдун следит за нами.
— Бесовское отродье, — прошипел священник, — рано или поздно мы разожжём костры и для них.
Не глядя, он коснулся ручки дверцы и, в тот же миг, отпрянул, с ужасом наблюдая, как на ладони красуется ожог.
Я старался сдержать мех, но потом рассмеялся, что было сил.
— Что ж вы, святой отец, боитесь того, чем зарабатываете себе на хлеб? – сквозь смех, прокричал я церковнику.
— Что за дьявольщина? – грозно спросил герцог, — что вы имеете в виду и как нам войти, в конце концов?
— Не бойтесь, — уже спокойно, сказал я, — ручка остыла. Я имел ввиду огонь, на который так уповает святой отец. Огню все – равно, кто будет на нём гореть, ведьма ли, простолюдин или…. – после того, как в комнату вошел священник, неуверенно, боясь вновь обжечься, взявшись за дверную ручку, я продолжил, — или священник.
— На что вы намекаете? – зло спросил он.
— Рано или поздно и вы можете оказаться на костре, святой отец.
— Это случиться, если к власти придет антихрист,
— Каждый удел управляется такими антихристами. Один служит двору, второй служит церкви.
— Ах да, вы еще забыли про геенну огненную, там вас ждет еще один костёр.
— Да ну, — священник с трудом сдерживал гнев, граничащий с ужасом, — может вам это сам Сатана сказал, вы то ему, небось, по родству ближе?
— И он тоже, а ещё он сказал, что давно заждался вас с вашим папой.
— Ну, хватит уже, уважаемый чернокнижник, — прервал нашу перебранку герцог, — есть предел и вашему богохульству.
— Моему, да, — согласился я, не став продолжать мысль.
Я предложил гостям сесть и позавтракать, но вельможи, пренебрежительно отказались, ссылаясь на то, что им нужно готовиться к отбытию.
— Тогда я поем! – проорал шут, — ты не против, дядюшка?
Он обратился к герцогу.
— Поешь, братец, — ухмыльнулся герцог, — вот и вам и достойная компания, господин чернокнижник.
Вельможи ехидно засмеялись, боясь при этом смотреть в мою сторону.
— Ну, если шут оказался смелее герцога и служителя церкви, тогда я разделю с ним трапезу, — спокойно ответил я, отрывая ногу цыпленка.
Не став ловить косые взгляды вельмож, я принялся за еду.
Шут уплетал яства, не подозревая о моих намерениях, которые мне не терпелось осуществить. Как только шаги в доме стихли, я перестал есть, и закрыл глаза. В одной из комнат остался один из стражников, который намеревался шпионить за мной, а может чего-нибудь своровать из моего дома, ведь любая вещь чернокнижника уйдет за большие деньги.
Стражник, ухмыляясь, потянул руку к полке, но воровать там было нечего. В этот момент мое лицо появилось в зеркале, и я стал наблюдать за хитрым гостем, который, не подозревая ничего, пытался подсунуть мне какой-то медальон.
— Зачем ты делаешь это?
Стражник, буквально подпрыгнул, трясясь от страха.
— Посмотри в зеркало, – приказал я.
Он, неуверенно, взглянул в зеркало и застыл в ужасе.
— Что ты хотел мне положить в полку?
— Медальон, мне вручил его святой отец, сказав, что он изгонит из дома нечистую силу.
— Его же медальон не изгнал, — стражник явно не понимал, о чем я говорю, – это медальон с изображением рогатой головы, я правильно понял?
— Да, — неуверенно ответил незадачливый шпион.
— Священник любит повторять, что я нахожусь в родстве с самим дьяволом, так на кой чёрт тогда мне нужно подбрасывать эти безделушки?
— Я не знаю, — стражник сползал по стене, становясь все бледнее.
— Ну, ну, будь смелее, ведь ты же охрана самого герцога, — я засмеялся.
Сделав свой взгляд пурпурно-красным, я направил его на стражника.
— А теперь проваливай! – приказал я, — и передай этому святоше, что его мелкие проказы пройдут только в доме зажиточного крестьянина, которого сожгут, дабы забрать себе его хозяйство, а дочку отвести в публичный дом. И еще передай, что я все знаю про этот случай, про ту самую белокурую девушку. Еще передай, что я ее лично выкупил из этого дома, сразу в тот же день, а теперь – прочь!
Мое лицо становилось больше, языками пурпурного пламени, оно выползало из зеркала, приводя в ужас убегающего стражника.
— Прочь! – кричал я, понимая, на сколько, сильно действуют на людей подобные фокусы.
В комнате стало тихо. Я медленно открыл глаза, приводя себя в спокойное состояние.
— Уж не сошел ты с ума, часом, дядюшка? – уплетая моего цыпленка, сказал шут, разговариваешь сам с собой.
— Вкусно? – спросил я, медленно открывая глаза.
— Очень, — ответил шут, — возьми меня к себе в шуты, у тебя хорошо кормят.
— Хватит мне шутов на сегодня. Я поселился здесь, думая что больше не найду ни одного, а здесь вон, — я говорил тихо и уверенно, — а здесь их целая свита, — внезапно, я бросил шуту мой медальон, — лови!
Шут ухватил его и замер. Это был медальон, с помощью которого я мог связаться с Магистром, вселяя разум в любого, кто коснётся медальона.
Шут стоял, словно вкопанный, бледнея и всматриваясь в пустоту омертвевшими глазами. Впрочем, его взгляд вскоре изменился, глаза засияли алым светом, а уста извергли громогласные слова Магистра.
— Ты прочёл моё письмо?
— Да, — ответил я, — я направил его на луну, благо небо было чистое, а луна полная.
— Я всё правильно рассчитал с погодой, — выдохнул Магистр.
Сумасшедшая задумка
— Я вообще не понимаю, как ты смог на такое решиться? – негодовал я.
— Я понимаю твоё негодование и даже не виню тебя за твой своенравный тон, но пойми и ты нас! Орден доживает последние дни! Мы и так жили в тайне, а теперь!
Шут трясся, вернее, тряслось его тела, от переполняющего его потока, что вырывался наружу, едва не разрывая его, видимо колдовство было чрезмерно сильным для столь тщедушного тельца.
— Нам нужен этот брак, — Магистр виновато замолчал.
— Вы и впрямь там, спятили, — я нервно смеялся, да какой вельможа согласиться на брак дочери короля с чернокнижником, да и когда такое было! Где найти такого идиота из нас, который согласился бы жениться на этой пустоголовой девице.
— Мы хотели тебе предложить…, — старый Магистр осёкся, понимая, на сколько, глубоко они ранили мое самолюбие, — но я сразу сказал, что ты откажешься!
Старый мошенник и плут, почему не говорит свою цену? Я не соглашусь однозначно, но, все-таки, интересно, во что они оценили бы мою жертву.
— Наверное и за пост Магистра, ты тоже не согласился…., — добавил Магистр, чуть помедлив, — конечно, после моей смерти.
Конечно, никто толком не знает. Сколько ему лет. Может он и меня переживет, да и, к черту, этот пост, мне с трудом далась моя свобода от Ордена.
— Ну, может, начнешь административные функции и при моей жизни…, — снова добавил Магистр.
— Нет, – отрезал я.
— Совсем нет?
— Совсем.
Уста шута сомкнулись, но он продолжал источать свет и трястись.
— То есть…, — сказал Магистр, — нет? Совсем?
— Хватит, Магистр! Шут сейчас отдаст концы, мне бы не хотелось смерти этого бедняги, да и разговор мы тогда не сможем продолжить.
— Да, да, мы тебя понимаем, — протараторил Магистр, — вообщем, у нас есть еще один идиот…., то есть жених… Мы пошлем его на встречу к тебе. Ты узнаешь его по медальону единорога. Я прошу тебя, помоги ему.
— Хорошо, — сдался я. – надо, чтоб бедняге хоть в чём – то повезло.
— Я знал, что ты согласишься, — выдохнул Магистр.
— При условии.
Где-то за спиной Магистра зашептали: «Я ж тебе говорил, что он не согласиться просто так!».
— Вернуть мне Медальон Чернокнижника, который был отдан мной в обмен на мою свободу и право голоса в Ордене.
— Это будет сложно, практически, невыполнимо, — запротестовал Магистр.
За спиной раздалось: «Экий наглец!»
— Ты долго пытался уйти из Ордена, учувствовал в интригах…, отказался от контракта, подписанного кровью, а ведь мы тебя учили своей науки, ты был самый талантливый ученик.
— Интриги! – возмутился я, — после которых ты стал Магистром Ордена!
— Тихо! Что ты орёшь!
За спиной Магистра раздались сдавленные смешки.
— Тогда сами и работайте свахами! – отрезал я, — я забираю медальон из рук шута.
— Стой, стой! Остановись! — взволновано крикнул Магистр, – черт с тобой, мы согласны.
— Контракт должен быть у меня, скрепленный печатью и медальон завтра.
— Как мы это сделаем?
— Вы же чернокнижники, – усмехнулся я.
— Знаешь ли, только простолюдины думают, что предметы появляются просто так из ничего!
— Пошли волшебным вороном.
— С каких пор, ты стал таким корыстным?
— Когда обманом вы завлекли меня в Орден, — шут совсем изнемогал, — хватит лирики, Магистр, либо я все это держу в руках завтра на рассвете, либо я никуда не еду.
За спиной раздались голоса: «Соглашайся, бог с ним, с этим прохвостом, чтоб его».
— Тише вы, он всё слышит! – прошипел Магистр, — завтра всё будет. Удачи тебе.
— Мой поклон Чёрному Совету.
Вырвав медальон из рук, я освободил бедное тело шута. В тот же миг, тщедушное тело рухнуло на пол с глубоким выдохом.
— Что вы сделали с моим шутом?! – негодуя, воскликнул герцог, пришедший в комнату.
— Успел, – выдохнул я.
— Что? Я спрашиваю, что с моим шутом.
— Перепил, бедняга, — равнодушно ответил я, — в этих краях ужасно крепкое вино, я бы даже сказал, страшно крепкое, — выпив содержимое бокала, я поморщился, — кислятина.
— Мне было неловко спросить…, — герцог в одночасье смягчился, — вы читали послание Магистра? Там было одно предложение…
— Вы хотите сосватать дочку короля, прибегая к тёмным силам, — задумчиво сказал я, — почему тогда учёных, алхимиков и чернокнижников продолжают убивать во всех землях, если вам так нужна их помощь.
— Как раз об этом мы и хотели поговорить, – герцог был льстив, — как вы поняли, эта белокурая девица, не моя дочь, такова прихоть короля, чтобы она смогла воочию увидеть своих женихов, ведь туда, куда мы едим будут все королевские особы… Если наше предприятие удастся, то при дворе будет разрешено появляться чернокнижникам и философам, пока под видом алхимиков и лекарей, а там…
— Хорошо, едем, по дороге уточните, чем должен заниматься я. – я поспешно встал, – есть одно но…., я не слуга, ни королю, ни Ордену. Вам говорил Магистр, что я был изгнан из Ордена до сегодняшней поры, однако. Я сам волен распоряжаться своими действиями. Я помогу, но только в этом.
— Хорошо, — усмехнувшись, сказал вельможа.
— Запомните, моя помощь стоит не дешево, даже Ордену это вышло высокой ценой.
На рассвете
На рассвете прилетел ворон, принесший в своих лапах медальон.
«Браво, не обманул, Магистр!», — сказал я вслух.
Ворон посмотрел на меня своими черными, словно смоль глазами, после чего, они стали ярко-красными, а из клюва птицы донеслись хриплые слова Магистра:
— Запомни, остерегайся тамошнего мага, боюсь, он будет слишком силен для тебя!
— Мне поможет Медальон, так что, не пари горячку, — отмахнулся я от слов Магистра.
— Смотри, я тебя предупреждал.
Глаза ворона потухли и птица улетела., оставив после чего пару черных перьев на дороге.
За спиной раздались шаги, и появилась будущая невеста.
— Господин чернокнижник, — прошептала девица, — я боюсь нас услышат.
— Тогда зачем что-либо говорить, если вы боитесь быть услышанными. Сказанное всё равно, рано или поздно будет кем-то услышано.
— Мне нужна ваша помощь, господин чернокнижник, я заплачу любую цену.
— Спасибо, мой Орден и так многое мне обещал.
— Здесь другая цена вопроса…
— Меня не интересуют ваши королевские интриги и никакие деньги не породят во мне к ним интерес.
Я встал, чтобы отойти подальше от девушки, дабы не прослыть заговорщиком, под прицельным взглядом очередных королевских шпионов.
— Речь идет об Ирме…
Ирма – колдунья, которая прославилась своими интригами и попытками повлиять на королей многих сильных держав, а еще она организовала свою закрытую школу, в которой обучает молодых девушек своему ремеслу. В целом симпатичная, но ужасна стервозная особа, такими же становятся и её прелестные «феи».
— Тем более, я не хочу, иметь с вами никаких дел, если в них замешана Ирма, — отрезал я.
— А если я скажу, что Ордену конец, в любом случае. Более того, я знаю весь ваш план от начала до конца, всю вашу идейку по поводу женишка-чернокнижника.
— Тогда я вообще умываю руки, — во мне появился гнев на девицу, на Ирму, на весь наш Орден, я не собираюсь быть пешкой в большой игре.
— Вас всех уничтожат, весь орден, вашу библиотеку сожгут! – прошипела девушка.
— Боюсь, если об этом поговаривают не первый год, — я уверенно повернулся к девице, — то так и случиться, мы ничего не изменим, времена магии проходят.
— Вы так легко уступите церкви и королям?
— Кто сказал, что их века долги? Я смотрел в волшебное зеркало… Увы, колдунов и королей, я там не видел…., по крайней мере так, как они живут сегодня.
— И тебе понравится всю жизнь прятаться и жить в опале, есть шанс прожить свои дни спокойно, тебе и твоему Ордену.
В итоге, я обещал…
— Я продолжу участие в этой бессмысленной игре, но при условии, что Орден все узнает.
— Он узнает, не волнуйся, чернокнижник.
Она улыбнулась. Улыбнулась прелестно, но ужасающе, но пугало меня то, что я не раскусил её в самом начале. Что ж, никто не всесилен…
Внезапно, в кустах всполохнули воробьи! Видимо, кто-то наблюдал за нами, ну а чему было удивляться, если мы имеем дело с церковью и королем.
Но мое внимание отвлекла летящая птица. Я посмотрел на ворона, что пролетал над нами, громко каркая. Его плечо кровоточило, я слышал смех вдали, говоривший, что птицу подстрелил кто-то из свиты короля.
«Лети ко мне, — скомандовал я птице, — отдохни под моим плащом, никто тебя не тронет».
Ворон упал на мой плащ, тяжело дыша и внимательно рассматривая меня.
— Я поймаю шпиона! – зловеще прошипела девица, – раз вы, господин чернокнижник, переполнены своим состраданием.
— Ай да, святоша, — грохотала стража, ободряя служителя церкви, — выпил столько кружек, а стреляет метко!
— Я столько этих бесовских птиц перестрелял! – кричал тот, натягивая тетиву.
Хмель и смех не позволил им услышать крик шпиона, впрочем, кричал он недолго. Девица окружила его чарами, после чего плющ, мгновенно выросший из земли, оплел беднягу, обжигая его кожу и сдавливая его грудь.
— Хватило бы с него снадобья помешательства, — сказал я, — денёк бы понес чушь перед свитой, а на следующий день ему бы никто не верил бы.
— Так вернее, — заметила девица, с удовольствием сжимая плющ вокруг бедняги.
Я не мог смотреть, как парень задыхается в смертельных объятиях.
— Ну, хватит!
Сделав мах рукой, я разорвал путы. Плющ расползся и, упав на землю, превратился в прах.
— Вот твоя слабая сторона, чернокнижник, — захихикала девица, — да вы -добрый.
— Я не добр, — спокойно сказал я, понимая, что раскрыл себя не с лучшей стороны перед молодой колдуньей, ведь сегодня же об этом узнает Ирма, — я умею не растрачивать свои силы зря. Как думаешь, чем бы всё закончилось, если бы королевского шпиона нашли замученного при помощи магии? Подумали бы не на тебя.
Бедняга лежал, задыхаясь и расчёсывая кожу.
— Выпей, — я дал ему отведать своего целебного отвара, — сейчас ты встанешь! – мои глаза засветились, — ты будешь идти так долго и так далеко, пока твои ноги не сотрутся в кровь, пока твоя обувь не превратиться в пыль, пока леса не сменятся горами, а горы – степями.
— Нет, нет, я не хочу, не хочу, — шпион пытался сопротивляться, но ноги его больше не слушались.
— Я бы убила его быстрее, — заметила девица, — а теперь он будет умирать от жажды, от солнца и голода. Рановато я назвала тебя добрым.
Было поздно изображать из себя лютого злодея, все равно, Ирма всё будет знать, что б её.
(продолжение следует)
Загрузка ...