Получается странный парадокс – чем более комфортна и удобна жизнь, тем чаще обывателя тянет на мрачные мысли о его будущем, на темы постапокалипсиса, всё чаще он сетует на техногенное рабство, всё больше боится окружающих его достижений науки и прогресса. А ведь были времена, когда, не имея многих удобств и приспособлений, без которых мы не представляет своей жизни, обыватель жаждал техногенного прорыва (особенно этим блистала советская фантастика 50-60-х гг.), будущее представлялось светлым, чистым, лишённым политических и религиозных предрассудков.
Поистине, тогдашняя фантастика была доброй, наивной, но безумно светлой. Однако, своей открытостью и добротой, своей не боязнью будущего отличались не только советские авторы и режиссёры…
Коммунистическая утопия:
Иван Ефремов – писатель многоплановый, писатель, сумевший поднять в своих романах не только научные проблемы, но и вопросы этики и эстетики. Он умело сочетал в своих произведениях и тонкие психологические аспекты (вспомним момент из романа «Лезвие бритвы», в котором главный герой поднимает парализованную женщину на ноги, используя воссоздание психотравмирующей ситуации), и научные изыскания, и исторические мотивы (Таис Афинская).
Будущее Ивана Антоновича не просто «светлое», это будущее, сродни ницшеанским идеям о сверхчеловеке, в котором люди не только красивы и умны, но и лишены, опутывающих нас предрассудков, будь то политических идей или религиозных верований, это некое воплощение веры в «победу коммунизма», только не в том виде, как его преподносила партийная бюрократия, а в том виде, как его представлял сам К. Маркс. Представление немецкого философа о коммунизме было более чем утопичным, но таким необходимым для того времени – «коммунизм – общество индивидуальностей, который с помощью свободного труда раскрывают свою творческую потенцию». По сути, это анархическое общество, общество в котором отсутствует какое-либо принуждение и отсутствуют войны, а все силы человека направлены на научное и духовное развитие.
И. Ефремов изобразил некий Олимп, только, в отличие от Олимпа античной мифологии, на котором боги ведут свою праздную жизнь, развлекаясь всевозможными интригами, Олимп землян новой эры наделён смыслом и, чтобы показать, чем человек будущего будет отличаться от человека нынешнего, Иван Антонович изображает некую планету, в понимании землян планету отсталую, но она есть не что иное, как наше с вами общество.
Вообще, советская утопическая фантастика изобилует такими вот «космическими героями», которые несут прогресс и научную мысль в бездны холодного космоса и здесь нельзя не вспомнить братьев Стругацкий и их «Страна багровых туч», «Стажёры», «Малыш», «Парень из преисподней». До своих антиутопичных и социальных тем их творчество было преисполнено этакой «молодецкой удалью», верой в разум и надеждой на то, что весь космос станет неким подобием Земли и человеческого общества.
Вспомнить хотя бы заключительные слова, которые произносит один из главных героев из романа «Страна багровых туч», пафосно говоря товарищам, что наступит время и человек обуздает дикую планету, оденет её в гранит и закует в металл. Только в отличие от Ефремова, Стругацкие не переделывают человека, не делают из него ницшеанского «сверхчеловека», они довольствуются тем, что уже есть, не изображают некоего качественного скачка в человеческой природе.
Кир Булычев. Сложно сказать, к кому отнести его: к утопистам или антиутопистам. Вспомним «Через тернии к звёздам», «Перевал». В них, как и в Уэллсовской «Машине времени» сочетаются черты и утопии, и антиутопии. Однако человеческий гений побеждает и здесь. Кир Булычев берёт на вооружение приём, используемый Ефремовым, а именно, изображает Землю в качестве переполненной техническими и моральными нечистотами планеты Дессы. И земляне выступают в этой истории в качестве некой разумной и доброй силы, которая возвращает мир и нормальную жизнь на обезумевшую Дессу.
Нельзя не вспомнить цикл детской фантастики этого писателя и его, ставшую легендарной в СССР – Алису Селезнёву. Конечно, цикл романов об Алисе нельзя отнести к «серьёзной» фантастике, но мир, в котором живёт юная героиня, показан в лучших традициях советской «оптимистичной» и утопичной фантастики.
Англо-американская «Новая волна»:
Интеллигенция Европы и США была пропитана гремучей смесью восточной мистики и коммунистических идей. Ф. Дик даже преследовался ФБР за свои «левые» взгляды, Брэдбери открыто рассказывает о своей симпатии к этой идее в своем рассказе «Бетономешалка». Возможно, радужные представления коммунистов и оказали некое влияние на западную фантастику, однако утверждать это однозначно не представляется возможным. Одно можно утверждать, что среди англо-американских фантастов, несмотря на общую антиутопичную тенденцию, родились такие мастера «светлого» жанра, как Клиффорд Саймак, Рэй Брэдбери, Артур Кларк (последние двое с некоторыми оговорками).
Клиффорд Саймак – писатель, воплотивший в себе не только классические научную-фантастические образы, но и фольклорные, сказочные темы. Его фантастика, это не только персонажи, пропитанные эмпатией и «чистотой» помыслов, но и истории, которые, даже в самых мрачных тонах, никогда не отталкивают и не отпугивают читателя. Читая Саймака, начинаешь верить, что всё будет хорошо, что каждый миг пропитан чем-то радостным и чудесным, особенно психотерапевтичным является сборник «Все ловушки Земли».
Артур Кларк и его трилогия «Одиссея», его «Встреча с Рамой», несут в себе загадочность и некую утонченность восточной философии, которая сопутствовала в творчестве писателя. Его встречи с пришельцами, его мир будущего не похож ни на один из фантастических миров, в нём даже умершие способны воскреснуть («Одиссея»).
Читая Кларка, ты понимаешь, сколь бесподобно величие научного прогресса, и что оно всё-таки наступит, катастрофы ждать тщетно и бессмысленно.
Ну, и нельзя остаться в стороне от великого и непревзойденного автора, даже не фантастики, ибо трудно сказать, какие жанры смог в себе охватить этот автор, а речь идёт о Р. Брэдбери.
Великий самоучка, который впитывал в себя тома книг, тысячи слов, миллионы образов, который сумел показать сколь прекрасна может быть ужасающая эстетика и сколь дружелюбными могут быть хеллуинские чудища.
Брэдбери привнёс в фантастику детские мечты и фантазии, он показал, что простые вещи могут завораживать похлеще любого сюжета о космических баталиях. «Вино из одуванчиков», «Электрическому телу пою», «Полуночный танец дракона», — всё это звенья цепи доброго волшебства, некоего возвращения в мир детства, это попытка показать, что бытие не столь иерархично, что мечты никуда не уходят и им есть место в привычной жизни.
«Вампиры» советской мультипликации:
Имя Г. Тищенко знаменито, в большей степени, благодаря, шедевральному циклу советской фантастической мультипликации: «Вампиры Геоны», «Хозяева Геоны» и «Амба».
Помню, как в детстве меня завораживали образы инопланетных монстров, музыка, сюжет на грани философской притчи и космического детектива.
Советская мультипликация любила фантастические сюжеты, любила Силверберга («Контакт», «Контракт»), Брэдбери и даже экранизировала С. Кинга, но самым будоражащими воображение был, поистине, постмодернистский «Контракт» и мистические «Вампиры Геоны». При том, цикл, рассказывающий о похождениях инспектора Янина, запоминается именно своей утопичностью, хотя сюжет держит нас на грани некоего страха, ощущения какой-то опасности, однако, несмотря на это напряжение, ты понимаешь, что в этом мире ничего не может закончиться плохо и разум победит.
Современная утопия:
Глубоко философичен и неиссякаемо добр мультфильм о роботе Валли. При этом нужно признать, что наиболее утопична осталась фантастическая детская мультипликация, если не брать в расчёт Японскую анимацию. Хотя нельзя отнести к разряду антиутопий ту же историю о роботе Чаппи, которая, несмотря на драматизм сюжета, всё же показывает вполне обычное человеческое общество, без социальных, техногенных или природных катаклизмов, в котором есть место и для насилия, и для доброты.
Упоминая о японской фантастической анимации, я отнёс её к разряду излюбленного японцами жанра – постапокалипсиса. Однако не вся японская фантастика изобилует картинами разрушенного мира, наиболее показательный пример «оптимистичной» волны может послужить анимационный сериал «Белый пегас» или «Необыкновенная схватка», в которой главные герои используют специальное приспособление для уменьшения размеров, чтобы проникнуть в человеческое тело, дабы защитить от воздействия на него инопланетян (идея взята у Азимова). Общество в нём изображено вполне позитивно и благополучно, без привычных нам компонентов психологического триллера.
Хемингуэй и Уэллс считали, что проще всего изображать сюжеты, изобилующие насилием, сексом, а вот написать доброе и светлое произведение, но чтобы оно было интересно, намного сложнее.
Будем надеяться, что авторы и режиссёры возьмут на вооружение этот совет, стараясь уйти от пресловутых шаблонов и веяний моды.
Загрузка ...