Уже какой день, я не плачу в магазинах, я не плачу за билет в кино, я прохожу свободно в любой ресторан, в любое кафе. Вместо платы от меня можно добиться только спокойствия и даже некой отрешённости. Почему? Я не такая особа, которой полагается радушный приём, где бы она не появилась? Нет. Я далеко не знаменит, более того, я малоприметен, всего лишь один из многих. Ответ прост, собственно, платить-то некому. Уже какой год, словно персонаж из рассказов Брэдбери, я шагаю совершенно один по пустым улицам, смотрю кино в полном одиночестве, в пустом кинозале, ем вкусную пищу, но и в этом удовольствии я одинок.
Вечером зажигаются фонари, но на улице никого нет. Я медленно шагаю по пустому скверу. Свет фонарей по-летнему приятен, мерно его лучи рассеиваются через зелёную листву и таким же зелёным светом ложатся на землю. Никого нет. Мне не грустно и не весело. Поначалу я радовался. Затем вязкое чувство одиночества охватило меня всего, охватило с ног до головы, беспробудно, словно я только что потерял близкого мне человека. Да, в общем-то, и потерял, но всё человечество разом.
Затем снова волна спокойствия охватила меня. Это как жить одному. К этому привыкаешь, слушаешь музыку, что идёт из динамиков на улице, сидишь на лавке даже в поздний час, и тебе совершенно нечего бояться. Мне даже не хочется задумываться, почему всё так, почему я один. Иногда, всё же, я задумываюсь…, но задумываюсь над тем, а был ли, вообще, кто-нибудь? Я не знаю, куда исчезли люди, но были ли они? Может, я вот так всегда был одинок? Может каждый из-нас вот так и ходил по пустым улицам? Вполне возможно, что и сейчас некто бродит один среди скверов и парков, улиц, кварталов.
Этот вечер внешне не обещал ничего нового. Более того, он был столь же летним, как и прежде. Всё так же мерно и тоскливо зажигались фонари, играла музыка, пахло едой из кафе, и горели огни кинотеатров. Но изменился мой распорядок в этот один из вечеров. Я понял, что стал чем-то, что трудно сравнить с общей толпой, а значит, остался один. Одиночество – прекрасный дар в человеческом мире. Мы постоянно находимся бок о бок друг с другом, но ближе от этого не становимся. Это одиночество не сравнимо с одиночеством гения, который, подобно ницшеанскому сверхчеловеку, свыкается с жизнью в пустых горах.
Мой путь лежит далеко за пределами города. Вот скоро исчезнет жилой массив, исчезнуть даже одноэтажки, и я останусь один на один с пустой, не нагретой трассой, которая и сама исчезнет вскоре, где-то в проселочных паутинах дорог.