Антиутопии по своей популярности один из самых любимых жанров у читателей и зрителей. Наверное, это ещё и самый долговечный жанр, ибо с начала 20 столетия он до сих пор приносит коммерческий успех. Хотя многое поменялось. Вспомнить хотя бы роман «Мы» Е. Замятина, «1984» Дж. Оруэлла, «О дивный новый мир» Хаксли и пр. с их политическим пессимизмом и критикой техногенного мира. Ныне же антиутопии в своей массе изображают второй сценарий. И в этом весь парадокс, ведь такая критика прямо пропорционально растёт по мере возрастания удобства жизни, какой никакой, но правовой защищённостью, повышения уровня жизни. Но это уже другой разговор.
Об антиутопиях я уже писал, но сегодня мне захотелось немного сравнить самые легендарные из-них.
Жизнь винтика
Наверное, самая яркая из антиутопий это оруэлловский роман «1984». Хотя лично я большой поклонник «451 градуса по Фаренгейту». Но я преднамеренно отмежевал шедевр Брэдбери, просто потому, что он написан совсем в ином духе. Нет, не хуже и не лучше, просто иначе, чем остальные.
А всё началось с Замятина и его «Мы». Замятин был англофилом, что не могло не отразиться на его творчестве. Уже даже вполне «фантастический» дух романа, говорит о влиянии английского индустриального духа. Впрочем, Замятин был в этом не одинок. Англофильство вообще было увлечением наиболее интеллектуальных кругов в России (вспомним хотя бы чету Набоковых).
Но замятинский роман — это странная тревога перед растущей урбанизацией и индустриализацией. Хотя политическая составляющая в нём тоже велика.
Главный герой несомненно мачо. Не смейтесь. По сюжету он любимец женщин и убеждённый сексист. Он ещё и математик, он не романтик. Но только на первый взгляд. Его серьёзность, рассудительность, шовинизм — всё это напускное. Знаете, бывают два рода людей с подобными убеждениями: первые, искренние циники, уверенные в себе, порой ироничные, вторые используют всё это как маску.
Вот такой маской и прикрывался главный герой, пока не оказался по-собачьи жалким дамским угодником одной строптивой во всех отношениях особы. Но именно она раскрыла в нём искренность, которая мало кому присуща в их мире. Вернее, она есть, но она какая-то инфантильная, как у детей, которые даже в период своего взросления не могут отойти от влияния родителей.
Отчего-то Замятина критиковали. При этом многие известные интеллектуалы России. Но, как всегда бывает, именно подобных «пророков», мы и упускаем из виду. Никто не усмотрел за «рванной прозой», как говорил Тарковский, новизну, которая позднее вдохновила таких мэтров пера, как Брэдбери, Хаксли, Оруэлла на их весовые творения в мире литературы.
Политические антиутопии. Жизнь с «Большим братом»
«То, что совершает один человек, вы называете преступлением, а то, что совершают многие, вы называете правительством». (Р. Шекли. «Обмен разумом»)
Некоторые говорят, что Оруэлл многое позаимствовал у Замятина. Но, прочтя оба романа, вы вряд ли найдёте в них что-то общее, кроме некоторых сюжетных моментов.
Давайте мы их рассмотрим:
- Наличие некоего «Благодетеля», который у Оруэлла зовётся «Большим братом» и приобретает более исторические черты.
- «Cherchez la femme» или «все беды от женщин» — наличие некой особы, которая рушит главному герою всю привычную жизнь (ну, это как в жизни всех мужчин).
- Безнадёжность. Вообще, интеллигенции присущ некий абстрактный страх перед полным крахом свободы. Хотя история нам неоднократно показывала, что даже самые крепкие диктатуры с грохотом рушились (исключение только Северная Корея).
- Дневник. Оба героя ведут дневники, но они совершенно отличны друг от друга. В чём их разница, я разберу ниже.
Собственно и всё. Каких-то наиболее весомых сравнений я привести не могу. Главные герои, собственно, и главные героини полностью разнятся. Отличны и сами страхи писателей. Если в первом романе это страх перед некоей техногенной диктатурой, то во втором ужас перед тотальной внутренней несвободой.
Чего боялся Оруэлл?
Складывается такое впечатление, что у писателя всё время жил страх, что рано или поздно он может утратить свободу думать, как хочешь и о чём хочешь. Что его сломают, что он предаст собственные идеалы. Я могу и ошибаться, но именно такое происходит и с главным героем.
Некоторые свои черты, как всегда и бывает в творчестве многих писателей, Оруэлл перенёс на своего персонажа. Особенно бросается в глаза кашель, мучающий главного героя. Сам Оруэлл страдал туберкулёзом, поэтому подобные муки ему были знакомы.
На мой взгляд, пытки, показанные в романе, могут сломать, это безусловно. Но для того, чтобы человека лишить желания думать и сопротивляться, не обязательно прибегать к таким сложностям. Мне так и осталось непонятным, почему же он полюбил «Большого брата», искренне полюбил.
Чего боялся Хаксли?
Лично для меня проза Хаксли какая-то размытая по ощущениям. Словно писатель хотел совместить в ней не совместимое. У него всё как-то более гладко, при этом вполне справедливо критикуется общество потребления. Однако стоит заметить, что его опасения, столь же выглядят неестественными, как и страхи Оруэлла. Современный мир – общество потребления? А разве кроме этого нет ничего больше в нём? Покорение космоса, великие открытия в науке? Конечно же, автор говорит о гипертрофированном мире, где всё подконтрольно, даже рождаемость и нет буйства страстей.
Но мир неоднороден. Неоднородна и история. Пока где-то изнывают от потребления, другие мучаются от голода. Говорить о мире, как о большом супермаркете поспешно, на мой взгляд.
Возможность антиутопии
Вообще, должен сказать, антиутопии, несостоявшиеся прогнозы развития цивилизации, это слишком поспешные страхи.
И среди знаменитых антиутопий, я бы выделил всё-таки «1984». Выделил, как с литературной, так и с философской точки зрения. Прекрасно описан внутренний мир героя, тонкие психологические нюансы. Кстати, сравнивая «Мы» и «1984», я бы отметил, что в первом романе главные герои имеют куда больше внутренней свободы. Почитайте сам дневник главного героя, он наполнен прекрасными художественными образами, настоящей поэтичностью. Он совсем не похож на скупые заметки персонажа из «1984».
Должен сказать, что наиболее яркие антиутопии после вышеуказанных появлялись у японских мультипликаторов. Сейчас же, они приобрели такой шлифованный характер. Собственно, уже даже устаёшь от них, так как после Оруэлла, Брэдбери, Хаксли, Замятина, написать антуитопичную фантастику тяжело. Сейчас читаю Филипа Рива, его цикл про движущиеся города. Интересно, необычно, но всё очень шаблонно. Характер главных героев, разворачивание событий, всё это не цепляет. Для тех, кто не знаком с фантастикой и со стимпанком, проза Рива будет выглядеть чем-то необычным, но по факту, писатель ничего нового не сказал.
И так, что же с антиутопией в будущем и как её расценивать. Это прекрасный жанр, в котором я сам любил писать в прошлом. Я бы сказал, с позиции писателя, самый удобный и выигрышный жанр. Но им увлеклись, его заездили.
«Я не верю в третью мировую войну, в реализацию антиутопий, в глобальные катастрофы… Если человечество этого не хочет (а оно не хочет, отдельные больные люди не в счёт), этого не случится». (Р. Шекли)
P.S. Но главное в антиутопии не правильность или ошибочность критики мира будущего. Мы упускаем более важный момент — изображения в них нас самих. Остановитесь однажды, и подумайте, а не стали ли вы теми, кого в конце начали ненавидеть Д-503, Смит или Монтэг.
Загрузка ...