Сегодня поговорим о классических реинкарнациях Доктора, которые появлялись в оригинальном сериале с 1963 по 1989 год.
Первый Доктор – Уильям Хартнелл (1963 – 1966)
Во время этого этапа жизни Доктор был блестящим, но вспыльчивым учёным. Он отказался преклониться перед Хубилай Ханом, ссылаясь на ревматические колени («Марко Поло»). Он становился очень резким, раздражительным и придирчивым, когда кто-то сомневался в возможностях ТАРДИС. Он без тени сомнения ударил викинга, когда его собственная жизнь была в опасности («Неземное дитя», «Вмешивающийся во время»). Тем не менее, позже Доктор демонстрировал великую мудрость и доброе сердце. Возможно, из-за возраста он был слабее своих будущих воплощений. Он также был в какой-то степени рассеянным, но, вероятно, он вёл себя так, чтобы одурачить своих врагов. В случае необходимости он прибегал к рукопашному бою с эффектностью, сомнительной для его возраста («Римляне», «Погоня»). Он утверждал, что один знаменитый борец научил его паре приёмов («Римляне»).
Второй Доктор – Патрик Траутон (1966 – 1969)
Первый Доктор понес серьёзные повреждения в битве с киберлюдьми (серия «Десятая планета»), но его тело исцелило себя — он регенерировал, став Вторым Доктором.
Второй, в отличие от своего предыдущего воплощения, был добрым и мудрым. Он был удивлён и напуган инопланетными угрозами, которые встречались ему. Он был умелым манипулятором и хорошо умел обводить людей вокруг пальца. Его предшественник бы назвал его «клоуном» из-за его неуклюжести. Он любил играть на флейте и пытался вести 500-летний дневник своих путешествий, но в итоге оставил это. Он носил огромную шубу, которая делала его похожим на гнома, завязывая её верёвкой. «Космический бродяга», он всегда попадал и выпутывался из неприятностей. Подвижный, умный, и всегда на несколько шагов опережающий врагов. Время от времени он мог быть вычисляющим интриганом, который будет не только манипулировать людьми для большей пользы, но действовать как неуклюжий дурак, чтобы другие недооценивали его истинные способности.
Третий Доктор – Джон Пертви (1970 – 1974)
Третий Доктор был учтивым, щеголеватым, технологически ориентированным и авторитетным человеком действия.
Хотя эта его инкарнация провела большую часть своего времени в ссылке на Земле, где она неохотно работала в ЮНИТ научным советником, она время от времени направлялась на скрытые миссии Повелителей времени, где часто неохотно выступала в качестве посредника. Хотя Доктор и стал доверенным человеком у землян, с которыми он работал (например, Лиз Шоу и Джо Грант), он будет использовать любой шанс, чтобы вернуться к звёздам с энтузиазмом гораздо более молодого человека, чем он сам (как это видно в его легкомысленном отношении в Мутантах). Его смелость может легко превратиться в сильное негодование. Поэтому неудивительно, что его любимая фраза была: «А теперь послушайте меня!»
Несмотря на его высокомерие, Третий искренне заботился о своих товарищах, и даже присутствовало тонко завуалированное, но сдержанное восхищение Немезидой, Мастером, бригадиром Летбридж-Стюартом, с которым они стали друзьями. В самом деле, даже если его очень возмущало изгнание, высоконравственный и лихой Третий Доктор продолжал помогать ЮНИТу защищать Землю от всяких инопланетных угроз.
В общем, это воплощение было более смелым, чем два предыдущих, и было первым, противостоявшим врагу физически, когда оба из его предыдущих воплощений попытались бы уклониться, бежать или вести переговоры, а не атаковать.
Четвёртый Доктор – Том Бейкер (1974 – 1981)
Регенерировав в третий раз, Доктор спешил покинуть Землю, но в конечном счёте остался помогать бригадиру Летбриджу-Стюарту вести дела с Мозговым Центром и роботом K1. Позже Четвёртый Доктор взял с собой Сару Джейн Смит и Гарри Салливана путешествовать в ТАРДИС.
Четвёртый Доктор был самым неординарным и ярким воплощением Доктора. На нём всегда был надeт длинный (от двух метров) разноцветный шарф, который, по его уверениям, связала ему мадам Нострадамус, тёмно-фиолетовый сюртук и широкие штаны. Он почти никогда не обращался за помощью к оружию, предпочитая разрешать проблемы «своими мозгами» и чувством юмора. Иногда проявлял рассеянность, но лишь для того, чтобы запутать своих врагов. Карманы его одежды уподоблялись ТАРДИС — они вмещали в себя гораздо больше предметов, нежели могли на первый взгляд, эта шутка повторилась в серии «Сбежавшая невеста».
Из еды он предпочитал мармелад. Любимой фразой Четвёртого был вопрос: «Хочешь мармеладку?»
Интересен тот факт, что Четвёртый Доктор — единственный из всех, кто несколько раз «пробивал четвёртую стену»: в серии «Лицо зла», приземлившись на неизвестной планете, он произносит: «Кажется, это не Гайд-парк… Это мог быть нексиальный разрыв. Надо бы не забыть проверить поисковую систему… Ну что же, Доктор, прогуляемся?», при этом глядя прямо на зрителя. В некоторых других сериях (например, в самом конце эпизода «Временное вторжение») Доктор чаще всего смотрит прямо на зрителя, при этом улыбаясь своей «фирменной» широкой улыбкой.
Пятый Доктор – Питер Дэвисон (1981 – 1984)
Пятый Доктор любил крикет и носил сельдерей на лацкане. После тяжелой регенерации этот Доктор показал себя энергичным, сострадательным и невинным, в отличие от своих предшественников. Его характер был очень уязвимым и человечным. Как и предшественники, он импровизировал, чтобы найти выход из сложных ситуаций. Пятый был первым воплощением со времён Первого Доктора, который «работал руками», отказавшись от использования звуковой отвёртки после того, как она была уничтожена. Время от времени он носил очки, хоть в них и не нуждался; Доктор надевал их только для того, чтобы они придавали ему «умный вид». (ТВ: Раскол во времени) Он был первым Доктором, который пожертвовал собой ради кого-то: когда он и Пери Браун умирали от токсикоза Спектроса; у них была только одна доза противоядия, и Доктор дал его Пери, а не принял сам.
Шестой Доктор — Колин Бейкер (1984—1986)
Шестой Доктор был грандиозным и красноречивым воплощением. Вся его одежда состояла из разноцветных лоскутов, она выглядела так, будто её сшил безумец; его костюм часто комментировали и иногда это приводило к тому, что его ошибочно принимали за шута. Этот Доктор любил хорошие цитаты, частенько выдавая по одной-две во время приключений. Он также неоднократно показывал владение актёрским мастерством на высоком уровне. (ТВ: Деформация разума, Совершенный враг) Его маниакальная личность и едкое остроумие могли оттенять его нравственную страсть, но его отсутствие заботы о мелочах отвращали спутников. Он был также способен к насилию куда больше чем его предшественники, даже когда не видел никакой логики в убийстве. (ТВ: Два Доктора) Как и Четвёртый Доктор, большую часть времени он путешествовал с одним спутником.
Шестой Доктор отмечался своей любовью к кошкам. Он всегда носил на лацкане различные значки в виде кошек, объясняя это тем, что это сейчас модно на далёкой планете.
Седьмой Доктор — Сильвестр Маккой (1987—1989)
Изначально Седьмой Доктор был более весёлым и подверженным шуточному поведению, что скрывало его интеллект и мужество в борьбе против зла. Однако в дальнейшем он стал более тёмным персонажем и мастером манипуляции, который представлял сражение добра и зла как шахматную партию, а все люди вокруг него были пешками. Расселл Т. Дэвис называет его «замысловатым человечком с огоньком в глазах».
Но, несмотря на свои действия манипулятора (считается, что он использовал свои психические способности, чтобы Мэл покинула ТАРДИС), Седьмой заботился о своих спутниках и по-отцовски относился к Эйс. В конечном счёте эти отношения погасли.
Седьмой Доктор был непревзойденным любителем игры в шахматы, и рассматривал своих соратников как фигуры на шахматной доске. Это отчётливо видно в сериях «Серебряное возмездие» и «Проклятие Фенрика». Также у этого воплощения по необъяснённым причинам присутствует шотландский акцент. Несмотря на свою известность «тёмного Доктора», это воплощение часто использовало острые слова и выражения для решения проблем. Седьмой любил носить с собой зонтик, который чаще использовался для практических целей, чем для защиты от дождя (Воспоминание далеков). В своей ранней жизни в седьмом воплощении Доктор рассматривал ложки как музыкальные инструменты.
Надо признать, что его образ становился серьезней с каждым сезоном