Этот инопланетный Фауст — Лондо Моллари в «Вавилоне-5»

Пока посол Лондо Моллари продолжает наживать врагов на «Вавилоне 5», Питер Юрасик задаётся вопросом, не подошла ли его пятилетка к концу.

Автор: Джо Наззаро
Дата публикации оригинальной статьи: январь 1997 года.

Актёр Питер Юрасик, исполняющий роль Лондо Моллари в «Вавилоне 5», рассказывает, что согласно замыслу создателя сериала Майкла Стражински, его долгосрочный план касательно данного персонажа заключался в постепенной изоляции центаврианского посла ото всех, кто был ему дорог. «Есть пьеса английского драматурга Кристофера Марло «Трагическая история доктора Фауста», где Фауст практически отрезан от окружающих. В тот миг, когда является Мефистофель, Фауст восклицает, что он жаждет быть среди людей. И тут же перед ним возникают демонические сущности, принявшие обличья королей, королев и вельмож. Фауст не осознаёт, что эта иллюзия лишь усиливает его одиночество. В каком-то смысле, Лондо движется к тому же: к полной изоляции, сам того не понимая».

Для Питера Юрасика, который за три сезона «Вавилона 5» прожил с Лондо всю гамму эмоций, одиночество становится ключевой темой дальнейшего развития персонажа. «Судя по письмам фанатов и их комментариям, многие надеются, что Лондо Моллари в итоге искупит свои поступки или сыграет решающую роль в войне с Тенями. Это их надежды и мечты, но, глядя на сюжетную арку, я не уверен, что всё пойдёт именно так.

Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что Лондо доживёт до конца пятилетки. Я говорю это не как спойлер, а просто потому, что так вижу. Он загнал себя в позицию, где мат неизбежен. Рано или поздно придётся сказать: «Всё, игра окончена». И сейчас он уже начал бродить по этим безлюдным коридорам своей судьбы».

Актёр, находясь у нас на интервью, решил воспользоваться возможностью и поразмышлять о третьем сезоне, который носит условное название «Точка невозврата». «Он полностью отличается от второго сезона, где у Лондо имелась прямая линия. Там был очень чёткий сюжет, когда мы погружались в войну и шли к её завершению — всё было логично и последовательно. В третьем сезоне, поскольку Лондо блуждает и становится всё более одиноким, многое здесь строится на его рефлексии и самоанализе.

В одном из недавних эпизодов под названием «Бродяга» герой Ричарда Биггса, доктор Франклин, обсуждал сам с собой серьёзные философские вопросы. Думаю, в третьем сезоне Лондо тоже проходит через нечто подобное. Его путь сложнее отследить, потому что он выпадает из основной сюжетной линии. Когда война затихает, больше внимания уделяется «Вавилону 5″, людям, которые им управляют, Пси-Корпусу, Бестеру… Эта сюжетная линия становится важнее, потому что ведёт нас к событиям четвёртого сезона, о которых я знаю, но не стану рассказывать. Как всегда, напоминаю: взятки принимаю, хех… и не устану это повторять».

Тревоги посла Лондо Моллари

Добродушные шутки Юрасика резко контрастируют с мрачной атмосферой, в которую всё больше и больше погружается сериал. Долгое противостояние Лондо и Г’Кара (Андреас Кацулас) достигло шокирующего накала в эпизоде «Прах к праху», где бывший посол Нарна, приняв наркотик, изменяющий сознание, впадает в жуткую ярость. Это был один из немногих моментов в сезоне, когда персонажей свели вместе (хоть и против их воли).

«Майклу снова пришлось придумать, как нас столкнуть, и он сделал это остроумно. С точки зрения актёрской игры, Лондо был вынужден исследовать многогранность своей позиции. Мы пытались найти способы взглянуть на него под разными углами, потому что сценарии этого сезона — про самокопание, про путешествие вглубь души, попытку понять, кто такой Лондо и как он будет справляться с тем, что натворил.

Самое крутое в этом эпизоде — мы столкнули Лондо лицом к лицу с Г’Каром, который теряет рассудок. Сцена, где я прихожу в себя после того, как Г’Кар жестоко избивает меня, и Лондо просто плачет навзрыд, была для меня очень важна. Внешний лоск, связанный с должностью и титулом, исчезает, и остаётся голый персонаж, стоящий перед Г’Каром, который над ним просто измывается.

В тот день, когда мы снимали сцену избиения, я между дублями шутил и старался отвлечься. Андреасу же приходилось весь день оставаться в состоянии своего персонажа — «под кайфом», если можно так выразиться. Обычно он использует обеденный перерыв, чтобы отдохнуть и ненадолго выкинуть роль Г’Кара из своей головы, но я отчётливо помню, как он тогда ел в одиночестве. И я понимал, почему: он просто не мог выйти из образа. Для него это было очень тяжело. Нет, мне тоже, конечно, всё давалось с трудом. Просто у нас с Андреасом разный подход к работе — и это нормально».

Также стоит отметить взаимодействие между Лондо и его политическим соперником, лордом Рефой (Уильям Форвард), которое пришло к трагическому завершению в третьем сезоне. «С самого начала мы с Биллом обсуждали Лондо и Рефу, используя метафоры из пьесы «Юлий Цезарь», мафиозные мотивы и намёки на Третий рейх. Есть замечательная сцена в Зокало, где мы сидим за столом, и я сообщаю ему, что он отравлен. Это специальный яд из двух компонентов, который не убивает Рефу, а просто парализует, лишая возможности отомстить. Но он находит другой выход — и атакует личную жизнь Лондо через Адиру. На этом этапе жизни Лондо ему особенно важно иметь хоть какие-то настоящие, личные отношения — не связанные с Тенями или войной. Отношения с кем-то, с кем можно просто поговорить, излить душу.

Майкл изолировал персонажа, а затем дал ему надежду: мол, может, одиночество не вечно, может, он найдёт опору в старых, крепких связях. Но Рефа разрушает это, организовав убийство. И когда Лондо наконец ему отвечает, становится ясно: дни Рефы сочтены».

Импровизация с помощником

Изоляцию Лондо в третьем сезоне ещё больше усиливает отъезд Вира (Стивен Фёрст), его верного атташе. Хотя персонажа официально отправили к минбарцам, реальной причиной для их расставания стала главная роль Фёрста в ситкоме «Беда не приходит одна», который, впрочем, быстро закрыли. «Когда я вспоминаю тот эпизод, он кажется мне особенно интересным. У нас со Стивеном нет таких отношений, как у Лондо и Вира — мы не «старший и младший брат» или «отец и сын». Мы коллеги и друзья, давно знакомые как актёры. Так что это было не «прощание с птенцом, вылетающим из гнезда», а скорее расставание друг с другом.

Было ощущение, что его время на «Вавилоне 5″ сокращается. Если бы тот ситком выстрелил, мы могли бы потерять Вира навсегда. Так что в этом была смесь эмоций — и когда такое происходит в сериале, это волнующе и непредсказуемо. В данном случае можно сказать, что сюжетная линия буквально отражала реальность».

Стоит отметить, что даже отношения Лондо и Вира подверглись испытанию в «Точке невозврата», когда провидица сообщает им, что они оба станут императорами — один взойдёт на трон после смерти другого. Юрасику понравилось работать с Меджел Барретт-Родденберри, сыгравшей центаврианскую пророчицу, которой пришлось доносить до зрителей сложные сюжетные экспозиции. «Для актёра длинные речи, монологи или необходимость выдавать много информации на телевидении — сложная и трудозатратная работа.

У Меджел же было дополнительное осложнение: её героиня — провидица. Это как играть слепого или пьяного — тут требуется «сверх-игра», выходящая за рамки обычного персонажа. Ей пришлось произносить длинные пророчества, доставая их не из своего сердца или души… а из какого-то иного места… Я просто, честно говоря, не знаю, где они, эти самые провидцы, берут свои знания. Её работа была по-настоящему сложной».

Несмотря на растущее напряжение, Лондо всё ещё испытывает отеческие чувства к Виру, что видно в эпизоде «Разбитые мечты Вира». «Это эмоциональное взросление для Вира: «Хватит сидеть со мной, иди знакомься с девушками!» Но это также и взросление Вира как центаврианина.

«Моя любимая сцена в этом эпизоде — когда нарн связан на полу, и она говорит, что оставила его для Вира. И теперь он должен убить его. Для них нарны — просто вещи, лежащие на полу. Убить их — всё равно что зарезать свинью или корову в нашем мире.

Там ещё есть потрясающий момент — когда Вир открывает дверь и видит всех тех нарнов, которых он спас. Это даёт нам новый взгляд: центаврианин, переживающий внутренний конфликт о том, каким должен быть его народ».

Центаврианская кульминация

Зрители уже несколько раз видели намёки на финал Лондо в первых двух сезонах, но в двухсерийной истории «Война без конца» им показали ещё один ключевой момент. «Это был невероятно сложный эпизод, — вспоминает Юрасик. — С возвращением Майкла О’Хара, сценами из будущего, которые видит Лондо Моллари. Мы уже наблюдали, как Лондо и Г’Кар душат друг друга, а теперь сыграли эту сцену полностью. Майкл создал этого старого, великолепного персонажа — императора Моллари, сидящего на троне, — и нашёл способ воплотить его гнев и горечь в форме паразита, контролирующего Лондо».

Все сцены из будущего для «Войны без конца» снимали за один день. Юрасик провёл почти пять часов в гримёрном кресле, а затем его ждали аж 15 часов съёмок! «Я почти почувствовал, что играю другого персонажа. Было здорово изобразить этого старого Лондо, чья энергия ещё жива, но тело его уже предало.

Когда мы впервые вернулись во втором сезоне к этим флешфорвардам [повествовательный приём, когда зрителям показывают сцены из будущего, ещё до того, как они произошли в хронологии сюжета — примечание переводчика], я решил добавить Лондо свой удушливый кашель — у меня самого проблемы с лёгкими. Я сейчас уже не курю, но последствия двух пачек в день в молодости дают о себе знать. Думаю, именно так я и умру — задыхаясь. Я перенёс свой кашель на Лондо, и Майкл подхватил идею, сделав это частью сцены.

Здорово играть старого Лондо Моллари, который едва может двигаться от боли, но в котором ещё теплится огонь. А потом мы добавляем Шеридана и Деленн — и все мы на Центавре Прайм. И пусть теперь Майкл Стражински вместе с фанатами сериала решают, было ли это пророчество, которому суждено сбыться, или просто сон».

После второй части «Войны без конца» внезапно наступила долгая пауза в несколько месяцев — «Warner Bros.» решили отложить показ оставшихся пяти серий до осеннего сезона. «Финальный эпизод подбрасывает всех персонажей в воздух, и никто не знает, где мы приземлимся. У Лондо ещё много поворотов впереди после третьего сезона. Ему нужно ответить на удар Рефы, разобраться, наконец, в отношениях с Виром. Мы должны понять, на чьей он стороне: не забыл ли он, что он центаврианин?

Это всё должно проясниться. И давление с Центавра Прайм тоже становится всё сильнее. Центавриане начинают видеть в Лондо Моллари не просто посла на «Вавилоне 5″ — он нужен им дома. Вы же знаете, что Лондо станет императором, а император не может править, находясь при этом на какой-то там станции».

Говоря о жизни вне «Вавилона 5», актёр признаётся, что ему сложно втиснуть другие проекты между сезонами. Едва хватает времени на долгожданный отдых с женой Барбарой, а съёмки в кино или на ТВ чаще всего оказываются проблематичными. Тем не менее, он нашёл возможность сняться в «The Late Show» на HBO, сыграв президента CBS Ховарда Стринджера — даже с валлийским акцентом. «Это был отличный проект, но согласование с «Warner Bros.» оказалось адом. В последний перерыв я ещё и поставил моноспектакль для друга — так что без дела не сидел.

Отвечая на вопрос о том, хватает ли мне «Вавилона 5″, скажу так: актёру всегда мало. Сколько бы я ни сыграл, я всё равно чувствую жажду новых ролей. Было время, когда я одновременно играл в спектакле в Лос-Анджелесе, снимался в сериале и в полном метре. Достаточно ли всего этого для меня? Наверное. Но внутренний творец в Питере Юрасике ненасытен».

Впрочем, это не значит, что актёр торопится закончить свою работу над «Вавилоном 5». Осталось два сезона из запланированных пяти, и Юрасик надеется, что история Лондо дойдёт до логического завершения. «Хотя часть меня жаждет заняться чем-то ещё, было бы очень печально, если бы сериал оборвали на полуслове. Есть персонажи, которых не выбросишь из головы. Они прирастают к тебе сердцем и душой. Лондо стал для меня таким — я даже не представлял, каким он окажется.

Жена часто напоминает мне, как я, прочитав сценарий пилота, зашёл в дом и сказал: «Чёрт, я очень хочу сыграть этого персонажа!» Я редко так говорю — обычно эмоционально защищаюсь. Так что, даже если сериал закроют, Лондо останется со мной. И это нормально — ведь, наверное, часть его и есть часть меня. И я совершенно не собираюсь от него избавляться».

Центаврианские впечатления (дополнительные материалы к статье)

Питер Юрасик вспоминает ключевые эпизоды с участием Лондо из первых двух сезонов «Вавилона 5».

Пилотный фильм: «Сейчас, когда я оглядываюсь назад, это напоминает мне создание картин Джексона Поллока или один из выпусков шоу Эда Салливана из моего детства, в котором Сальвадор Дали разбрызгивал краски. Мы делали то же самое: бросали краски на холст. Я был лишь маленькой частью этой свободной, импровизационной живописи, и удивительно, что из этого вообще что-то получилось. Режиссёр Ричард Комптон сыграл огромную роль в том, чтобы придать нам устойчивости, а Майкл Стражински, конечно же, выкладывался по полной. Спецэффекты были на высшем уровне, и все действовали, опираясь на свою интуицию».

«Полночь на линии огня»: «В основном, я помню, как в воздухе летали брызги слюны, потому что мы с Андреасом Кацуласом постоянно стояли лицом к лицу, изображая недовольство друг другом. Но воспоминания об этом эпизоде у меня абсолютно положительные! Мы оба выложились на полную, и это было похоже на пресс-конференцию перед боем тяжеловесов: много бравады и показухи, подготавливающих зрителей к предстоящей схватке».

«Коварство и любовь»: «Это была редкая возможность исследовать другие грани Лондо. Если говорить о чисто драматических сюжетных линиях «Вавилона 5″, не уверен, что нам действительно нужна была такая история, но она заложила дополнительные основы для его характера, так что зрителям стало сложнее воспринимать его просто как комического персонажа. Кто-то сказал, что те, кто думают, видят жизнь как комедию, а те, кто чувствуют — как трагедию. К сожалению, Лондо относится ко вторым. Он всё чувствует, и потому жизнь для него — трагедия».

«Парламент мечты»: «Признаюсь с гордостью: в своё время я и сам пару раз взбирался на банкетные столы. Сейчас я так не делаю, но в молодости позволял себе иногда зайти слишком далеко. Лондо в тот момент абсолютно слеп, и вот он смотрит в глаза Деленн и говорит ей, что она «симпатичная». Ему ведь даже Гарибальди в той сцене казался милым — вот что значит напиться до беспамятства!»

«Молитва войны»: «Мы изначально показывали Лондо как персонажа, над которым все смеются, но постепенно раскрывали, что у него есть сердце. Даже сам Лондо удивляется, насколько сильно его эмоции влияют на решения. Это был забавный эпизод, и Стивен Фёрст там сыграл прекрасно — особенно в плане испуга, когда он увидел фотографии трёх моих жён!»

«Пророчества и предсказания»: «Приглашённые актёры, игравшие центавриан, были в шоке, когда им приходилось надевать эти причёски. Появиться на съёмочной площадке и нацепить центаврианский парик — это нечто. Но Геррит Грэм выглядел отлично. Как-то мы случайно встретились на премьере одного спектакля, и он сказал: «Я знаю, что мой персонаж умер, но давай подумаем, как можно вернуть его обратно».

«Кризалис»: «У многих актёров есть специальный защитный механизм: никогда не рассчитывать на то, что у фильма или сериала будет продолжение. В общем-то, именно так мы все и относились к концу первого сезона. Я, конечно, рад, что у Лондо оказалась более долгая история, но даже если бы всё закончилось на пилоте, это было бы нормально».

«Откровения»: «Я постоянно говорил Эду Вассеру: «Не стоит переигрывать, приятель, просто следуй инстинктам и дай волю эмоциям». Нет, я весьма положительно относился к тому, что Эд оставался в образе Мордена целый день, но переигрывание могло убить в злодее всю серьёзность, сделав его карикатурным».

«Геометрия теней»: «Пожалуй, это мой самый любимый эпизод. Мне очень понравилась игра Майкла Ансары [Элрик]. Высокий рост и пронзительный взгляд делали его визуально доминирующим. Когда он находился на съёмочной площадке, никто не мог этого не заметить. Он — большой человек, и дело не только в его голосе и физической стати, но и в харизме, в самой его сути».

«Родственные души»: «Питер Дэвид написал отличный сценарий, который начинался весьма смешно и весело, но к концу перешёл в более серьёзные тона. Режиссёром был Джон Флинн, наш оператор, и я очень хотел выложиться для него, потому что он замечательный человек и многое для нас делает. Но, думаю, у меня это не особо получилось. А что касается Джейн Карр — она моя подруга ещё со времён «Дорогого Джона», так что работать с ней мне было в кайф».

«Нашествие теней»: «Мы с Биллом Форвардом тогда действительно вошли во вкус, став настоящими Брутом и Кассием. Турхан Бей, игравший императора, оказался очень любезным и очаровал всех на площадке — и мужчин, и женщин. Это было волшебное шоу для всех. Майкл написал великолепный сценарий, а все актёры замечательно сыграли, так что съёмки прошли просто идеально».

«Жертвоприношения»: «Сцены в баре с Джерри Дойлом стоят того. В пилоте мы были похожи на Эймоса и Энди [известные комедийные персонажи-афроамериканцы в исполнении белых актёров — примечание переводчика] — казалось, будто мы всегда будем рядом. Но к середине второго сезона Гарибальди и Лондо почти потеряли друг друга, так что было здорово снова оказаться вместе в баре. В каком-то смысле это предвещало то, что ждало Лондо в третьем сезоне — его одиночество».

«Клинки»: «Думаю, я слишком концентрировался на отдельных сценах, вместо того чтобы прочувствовать эпизод в целом, поэтому он получился несколько рваным и как бы разъехавшимся на части. Кармен Аргензиано [Урза] — потрясающий актёр, и у него должна была быть более значительная роль в этом эпизоде. Но, как всегда, опять всё испортила ситуация, когда приглашённый актёр слишком переживает из-за причёски вместо того, чтобы просто играть. Увы, некоторых реально пугает, что они находятся в фантастическом шоу и выглядят так нелепо».

«Долгая битва в сумерках»: «Тот кадр, где что-то пролетает мимо лица Лондо, стал классикой. Поднять меня на платформу было гениальной идеей Джона Флинна. Это вынуждало меня оставаться на месте, потому что спускаться и подниматься было сложно, и, думаю, это одиночество отразилось на лице Лондо».

«Нашествие тьмы»: «Мы с нетерпением ждали эту серию. Сцена, где мы все в дзен-саду смотрим на парящего Коша, — просто потрясающий момент. А маленький эпизод в баре после этого — вообще настоящая жемчужина для меня. До сих пор не знаю, говорит ли Лондо правду, когда утверждает, что ничего не видел».

Переводчик: Чёрный Ветер (https://vk.com/id239981124)

Обратите внимание на ещё одну нашу статью относительно сложных персонажей. На этот раз этот Семь грехов барона Харконенна на пути к «бессмертию».