Великий Герберт Уэллс

Я долго не решался написать о «великом и ужасном» Герберте Уэллсе. Не потому, что мне нечего о нём сказать или мне не симпатичен его стиль. Нет, дело в том, что Уэллс оказал на меня невероятно глубокое влияние, писатель стал для меня почти святыней.

Помню, как в детстве, в классе, наверное, пятом, я пытался выпросить у библиотекаря книгу «Человек-невидимка». Книга стояла на самой верхней полке и манила меня каждый раз, стоило мне только появиться в школьной библиотеке. Но каждый раз упрямая женщина мне отказывала, считая, что я слишком мал для подобной книги. А я всё грезил Уэллсом, грезил им после того, как отец рассказал о «Машине времени», которую он читал в таком же возрасте, часто засиживаясь дотемна, пока не приходилось зажигать керосиновую лампу.

Вместо «Человека-невидимки» библиотекарь давала мне какие-то детские книжки, которые я даже и не читал, отдавая обратно. Наконец, я пожаловался родителям, сказав, что уже месяц пытаюсь выпросить себе Г. Уэллса. Как же я был счастлив, когда понял, что на моё счастье, моя мать и библиотекарь были старыми подругами, и через пару дней я получил заветную книгу.

На тот момент страницы книги ещё не пожелтели, а синяя обложка ещё выглядела вполне сносно. Не знаю, что с ней случилось сегодня, но когда-то, будучи старшеклассником, я видел, как её изрядно потрепали.

Что чувствовал тогда, впервые открыв книгу? Я был заворожен, шокирован. С первых строк Уэллс схватил меня за горло и не отпускал, не отпускал, даже когда глаза начинали болеть, требовал, чтобы я читал, словно Джебраил Магомеда в пустыне.

Буквы расплывались, а глаза горели, но я продолжал читать, проглатывая строку за строкой. Я и не мог представить, что так возможно писать, что возможно писать о столь удивительных вещах. В книге был роман «Человек-невидимка» и несколько рассказов, как сейчас помню их названия: «Хрустальное яйцо», «Чудотворец», «Новейший ускоритель», «Волшебная лавка».

После первого прочтения всю ночь мне снились удивительные сны, в которых я понять не мог, сплю ли я или всё это происходит наяву. Мне снились луны на небе, небывалые существа, чудесные механизмы.

Я и сам пробовал писать, подражая Уэллсу, но что мог написать маленький ребёнок. Конечно же, до великого фантаста мне было далеко.

Но моя мечта не была воплощена, она скрывалась где-то среди механизмов удивительной машины времени. Я помнил рассказы отца о морлоках – людях, что, не видя света, живут под землёй. Мне не давал покоя вопрос, что же такое – «машина времени» в её истинном значении слова, без голливудской примеси.

Я искал Уэллса в библиотеке, но «Машины времени» так и не нашёл. Я искал его на книжных полках единственного книжного магазина в маленьком провинциальном городке, в который изредка удавалось выбраться с родителями. Всё было тщетно. Но однажды среди откровенной макулатуры, что ошибочно именуется художественной литературой, я нашёл заставленную произведениями в жанре «фэнтэзи», неброскую книгу с простенькими рисунками на зелёной обложке. Да, да – это был Уэллс, а именно три его легендарных романа, перевернувших всю мировую литературу и фантастику: «Машина времени», «Остров доктора Моро», «Человек-невидимка».

«Остров доктора Моро», как и многие произведения Уэллса, увы, не был экранизирован близко к тексту. А жаль… Жаль потому, что режиссёры пытались, то добавить к сюжету, то некую героиню, дабы подбавить слащавости, то убирали наиболее ценные и важные мизантропические моменты, столь ценные для читателей.

«Остров» вмещает в себя самые различные темы и стили. Это и пленяющий читателя «хоррор», и будоражащий приключенческий роман, и утончённый научно-фантастический шедевр.

Но, кроме «технической» части произведения, в романе английский писатель воплотил свои критические идеи в области религии и этики. Животные, которых Моро пытался превратить в людей, по средствам вивисекции, не просто изменялись физически, им пытались привить нормы морали, некие верования и ритуалы, но животное всё же брало над ними верх. На тот момент, притворная викторианская этика — ничто иное, как такая же вивисекция. При этом викторианская эпоха, словно не замечала, игнорировала всё иррациональное в человеке. Не только писатели, подобные Уэллсу, могли восприниматься в штыки достопочтенными дамами и джентльменами за свои столь смелые мысли. Но вспомним, как долго не могли смириться жители Европы с идеями Фрейда, Маркса, Дарвина, Ницше, которые не побоялись заговорить о том, что так долго и притворно прикрывалось ширмой благочестия.

Именно такой ширмой и была вивисекция Моро. Это ничто иное как консервативное мировоззрение, желавшее видеть всё человеческое в себе, неким идеальным венцом мирового творения. Бедные животные, подвергшиеся жестокой операции, чем-то напоминают туземцев, которым принесли «цивилизацию», но только лишь с одной стороны, но, с другой – мы видим некое подобие жречества со стороны Моро и его помощника, навязывающих некую религию или политическую идеологию.

«Машина времени» — не просто популярный роман, но целый бренд, целый вирус, охвативший умы миллионов. Наверное, не было и нет другой такой идеи. Которая так активно использовалась в литературе и в кино, которая бы так глубоко и сильно охватила умы многих, даже далёких от фантастики людей.

Но сама идея путешествия во времени не главная цель писателя. Главная его цель — показать социальный антагонизм, столь знакомое нам деление на тех, кто имеет в жизни всё и кто продолжает жить где-то в темноте, довольствуясь тем, что кинут им в «колодцы» элои.

Но морлоки – не просто вымышленные гуманоиды-каннибалы, это существа, которые живут только техникой, только механизмами и вся их жизнь стала сплошным механизмом.

Элои же – некогда богатые жители планеты, жившие за счёт простых людей. Но прошли столетия, и социальный антагонизм приобрёл биологические аспекты, превратив первых в бессмысленно существующих в сплошных поисках радости – женовидных существ. Вторые же, всё углубляясь и углубляясь под землю, перестали радоваться жизни, сохранив лишь воспоминания о технике, которой владели настолько умело, что даже смогли разобрать и собрать вновь машину времени.

Я не буду плотно касаться знаменитых романов, повестей и рассказов Г. Уэллса, так как в одной из статей уже рассматривался вклад великого писателя в мировую фантастику. Мы поговорим об Уэллсе, как о писателе и философе, в котором соединился практический ум учёного, и бунтарский дух социалиста.

Британский писатель неоднократно был в России, беседовал с Лениным и Сталиным, общался со многими выдающими политическими деятелями. При этом, будучи социалистом, писатель не переносил К. Маркса, но подобно философу не верил в то, что юная Советская Россия сможет без вмешательства извне выбраться из социальных руин.

Фантастика, далеко не единственный жанр, которым прославился великий мастер пера. Его принято причислять к жанру критического реализма, являющегося литературным направлением, сложившемся в капиталистических странах в 19 столетии. Принято считать, что критический реализм вскрывает обусловленность жизни человека и его психологии социальной средой.

Другими словами, мы говорим о том, что воспитание и уровень жизни не может не влиять на дальнейшую жизнь индивида. Условия, в которых он рос, формируют личность независимо от того, поддавался индивид, либо жил вопреки обстоятельствам.

Уэллс не просто писатель, не просто учёный, не просто общественный деятель, Уэллс – эпоха, это колыбель мировой фантастики. И, если Жюль Верн педантично точен, даже поднимая социальные темы в своих романах, то Уэллс – вихрь, поток воздуха, взрывающий все устои и стереотипы.

Не могу не сказать, что многие «предсказания» писателя сбылись… в том числе, с максимальной точностью, Уэллс «предсказал» появление первой АЭС в СССР.

Сегодня мало кто может представить себе жизнь без автомобиля (правда, я всю жизнь пользуюсь общественным транспортом, но не в этом суть), но именно Уэллс стал одним из первых, если не первым, кто только на заре автомобилестроения, предсказал большое будущее автомобилям, их главную нишу в жизни человечества. Писатель считал, что после автомобильного бума, свои позиции утеряет железнодорожный транспорт. Также фантаст предполагал, что появятся фургоны с двигателями внутреннего сгорания для развоза грузов. Возникнут автомобильные мастерские вдоль дорог. В чём-то Уэллс был не прав, считая, что  железнодорожные пути расширятся. Однако его догадка относительно массовой перевозки пассажиров Ж/Д – транспортом, тяжёлых грузов, оправдались.

После Первой мировой войны, Уэллс издал несколько научных работ, а в 1917 году, даже являлся членом Лиги Наций. Писатель считал, что западные социалисты не могут идти на компромисс с российскими коммунистами, и что лучшая надежда лежит в политическом пространстве Вашингтона.

В самом начале Второй мировой Уэллс пишет труд «Святой террор», в котором описывает психологический портрет современного диктатора, вдохновляясь образами Сталина, Гитлера и Муссолини.

Прожил самую страшную войну в истории человечества английский писатель в своём Регент Парке, отказываясь покидать Лондон, несмотря на бомбёжки.

В конце своего жизненного пути, Уэллс стал открытым пессимистом, в силу старческого негативизма, не веря в будущее человечества.